Секретарь мистера Мальсибера что-то говорил о погоде, что является нормальным состоянием среднего англичанина, а София как-то обобщенно кивала, не слишком прислушиваясь. Молодой человек не принадлежал ни к ее знакомым, ни к приличным, родовитым семействам, так что можно было не то чтобы совсем игнорировать его существование, но, так сказать, не заострять на нем внимания. Вот София и не заостряла, тем более, что ее голова была занята сразу столькими другими, более важными мыслями: предстоящий аукцион, попорченное реноме школы, которое она сегодня единолично решила спасать, да и собственная свадьба, наконец.
Нет, неправильно, собственная свадьба не была последним приоритетом. Однако, из всех важных дел, оно было дальше остальных по графику, и поставлено на весьма недурные рельсы. Встречи по согласованию меню и подгонке мантии проходили строго по распорядку, многое было уже выбрано и утверждено, скоро останется только дождаться судьбоносного дня. А пока можно было заняться проблемами, более насущными для молодой дамы, как например, дальнейшая политика школы, куда ей всего через несколько лет отдавать собственного ребенка. А ведь София Яксли очень практичная барышня, думает загодя. Не говоря о том, что и самой должно быть не стыдно произносить в обществе, что училась в Хогвартсе. После скандала с мистером Армстронгом, того и гляди, не останется, чем гордиться.
Наконец-то они пришли, и секретарь – Джейкоб, кажется, так он представился, – исчез на несколько секунд за дверью, чтобы доложить. София так и не заострила внимания на том, о чем они переговаривались, хоть и не отвечала невпопад, а со смыслом. Вот что светское воспитание с людьми делает – развивает суперсилу вести вежливую, предписанную приличиями беседу, практически не приходя в сознание.
Теперь же предстояла беседа крайне животрепещущая, и в глазах Софии, когда она входила в кабинет Годдарда Мальсибера, разжегся ее шахматный блеск.
– Доброго дня, мистер Мальсибер, – она улыбнулась, хотя в таком обществе хотелось делать книксен, как в детстве. Собственная молодость острее всего ощущается в присутствии чужих благородных седин. – Как ваше благополучие?

У Софии неважно с ярким проявлением эмоций, поэтому она лишь почтительно и сочувственно покачала головой, и сочувствовала она именно тому, что вот, не может человек даже на работе заняться работой, причуды директора школы и тут его косвенным путем догонят.
– Я читала вчерашний "Пророк", – невесело улыбнулась София, но это и было ответом на вопрос, как у нее дела. Благодарила Мерлина, что все это случилось не во время ее обучения, и что меры были приняты немедленно. Но дети! Репутация! Впечатлительная молодежь! Незавершенный курс! Экзамены!
Возмущение в Софии не кипело, оно настаивалось где-то очень глубоко внутри, и оно не будет выплеснуто в истеричном поступке, а подтолкнет молодую женщину на точные и здравые шаги к изменению этого дивного нового мира, в котором вслед за преступным профессором не был выдворен допустивший его к преподаванию директор.
– Это и было причиной, по которой я вам написала, – София, почитав статью, думала недолго, взялась за перо сразу, как закончила с тостом и яичницей, но не допив кофе. Немедленно нужно было что-то делать, время работает против них. – Вы же понимаете, как меня беспокоит этот скандал. Пострадала репутация школы, нарушен ход обучения, дети подверглись опасности, – если бы она не говорила ровным, совершенно бесцветным голосом, было бы понятно, сколько всего в ней клокочет. Но продолжала она так же сдержанно, буднично, только смотрела очень прямо и почти пронзительно.
– Я ничего не могу поделать – думаю о том, что скоро я вступлю в брак, стану планировать своих детей, которые тоже будут поступать в Хогвартс. И мне не хотелось бы лишь к тому времени быть уверенной, что им не будет грозить нечто подобное, это слишком долгий срок. Действовать нужно сейчас. Обратить внимание общественности на то, что происходит в школе, кого берут в преподаватели, – тут она чуть опустила голову, взглянула своим коронным взглядом исподлобья, и одной лишь челюстью выразила, что только воспитание не позволило ей сказать "каких мразей берут в преподаватели". – А кроме того, имиджу школы нанесен серьезный урон. Мне хотелось бы это поправить, напомнить, что несмотря на погрешности единиц... – она сделала короткую, но красочную паузу для инсинуации о том, что грешной единицей считает не только осужденного профессора, – Это все еще добропорядочное и высококлассное заведение. В наших кругах давно ничего не устраивалось, на благо школы. Думаю, не только я, нашлись бы и другие выпускники, которые бы согласились с помощью какого-нибудь праздничного и радостного мероприятия улучшить атмосферу, собрать некоторые средства. Как вы думаете?

– О смене директора? – пытливо переспросила София, все еще глядя на Мальсибера так, будто решала в голове алхимические формулы. Средний студент мало пересекается с директором учебного заведения напрямую, но, тем не менее, философия последнего очень сильно сказывается на качестве образования и социальной жизни в школе. Иногда приходилось мириться, вот как Софии пришлось мириться в ее годы обучения.
Отец, к примеру, никогда не отзывался о Дамблдоре открыто плохо. Он вообще это умел, мастерски – говорить одно, а иметь в виду куда менее нейтральное мнение. Так, о директоре мистер Яксли качал головой, мол, талант пропадает. Высокообразованный, талантливый волшебник, такой научный потенциал, и такие Вавилоны в голове. Мог бы где-то корпеть, придумать еще несколько способов применения драконовой крови, что-нибудь изобрести, что-нибудь вылечить, но держать свой либерализм при себе, а не совать его под нос впечатлительным детям и не тащить в школу незнамо кого.
– Вы полагаете, может дойти и до этого? – в голосе Софии не было открытой надежды, только в формулировке, тон оставался исключительно серьезным и деловым. Затем она все-таки взглянула чуть более радостно, и энтузиазма в ней только прибавилось, хоть и тоже незаметно: – Для меня было бы честью помочь чем-то еще, если я могу. У меня пока не было идеи вступить в совет, но почему бы и нет?
А собственно, почему у нее не было идеи вступить в совет? Наверное, потому, что сама только-только отучилась, и до сенсационной новости в газете школа не должна была обрести важности раньше, чем лет через десять. Однако, раз уж все так серьезно, то кто предупрежден, тот вооружен. Если найдется ниточка, за которую чуть более явно влиять на судьбу лучшей в Европе кузницы магических кадров (по мнению самих выкованных кадров), то надо за эту ниточку хвататься.
– Я так понимаю, у вас уже есть какие-то мысли о том, чем можно поправить данную ситуацию, если не ярмарками и светскими мероприятиями? – практически не отдавая себе в этом отчета, София не глаза расстегнула сумочку и вытащила из нее блокнот с пером.

Не только он сам, никто не считал мистера Мальсибера старым, вот ещё. Волшебники чаще всего отмеряют себе такой срок, что в юношеские семьдесят два человека можно разве что убить, шальной Авадой. София, как и большая часть волшебников, и не думали видеть возраст мэтра Мальсибера преклонным, для многих всё только начиналось. Впрочем, разумеется, благородные седины вызывали непременное уважение, но исключительно в контексте нажитого опыта. У кого ещё Софии учиться человеческим шахматам, если не у человека, игравшего в них уж в три раза дольше, чем она на свете живёт. На такое предложение, на такое сотрудничество срочно необходимо было соглашаться.
Знай София, о чем мэтр подумал, сама бы пожалела о своем возрасте и сочла бы себя старой девой. С такими людьми бы породниться, но придётся довольствоваться малым. Тем усерднее она собиралась проявить себя, чтобы успех нельзя было приписать семейным связям. Они хороши и полезны, но всё же более впечатляюще было бы взять ту высоту чуть более самостоятельно.
– Я, должно быть, все ещё мыслю слишком банально, и по привычке... – вот уж с чем у Софии не было проблем, так это с самооценкой и признанием собственных слабостей, – Но в голову действительно идут в первую очередь традиционные методы помощи. Не ярмарка и не выставка, но, возможно, полезнее оказалось бы что-то более торжественное. Гала-ужин. На каникулах, с приглашением профессоров. Мне кажется, многие из выходок Дамблдора ускользнули из виду потому, что о происходящем в школе узнают уже после того, как произошел, как вы выразились, драконий навоз. И ученики, и профессора, отдалены от остального сообщества, пресса туда не наведывается... Инспектора, насколько я знаю, тоже не заведено, родительские собрания так же не проходят. В конце концов, я, например, даже не знаю, имеет ли попечительский совет голос в подборе персонала школы, а в будущем мне бы хотелось знать даже то, кто будет заботиться о моем ребенке в Больничном крыле. Мне кажется, следовало бы дать родителям и просто обеспокоенным волшебникам возможность держать себя в курсе. Так, например, за ужином познакомиться с другими профессорами, – предложила София.
На самом деле, конечно, эти другие профессора должны были бы за ужином ругать и осужденного учителишку, и Дамблдора. Желательно – на чём свет стоит. Ну да, София мыслит благотворительными мероприятиями пока ещё весьма однобоко. Но мыслит.
– И само мероприятие было бы не столько сконцентрировано на детях, как ярмарки, а именно на осведомлённости родителей, опекунов и просто сочувствующих о внутренних порядках школы. Прибыль можно было бы сделать на продаже билетов и прочего бара, а в программе как раз вынести предложение и о регулярной инспекции и, возможно, о какой-то форме опубликования результатов тех инспекций, возможно, в прессе. Это помимо общего улучшения настроения торжеством в честь Хогвартса и всех его преимуществ. Такая реклама, возможно, привлекла бы больше компетентных и вдохновленных кандидатов в профессора, или можно было бы еще подумать о временных лекторах для старших курсов.

Чего мистер Мальсибер не мог знать, а София забыла о таком думать, так это о важности красоты женщины в ее интригах. Как и в кнедавнем разговоре с Нарциссой Малфой о том, как поладить с будущим мужем, София по прежнему в упор отказывалась понимать, что красота (или даже не столько красота, а осознание, уверенность в своей красоте) открывает женщине многие двери, правда, вызывает и встречные штыки, обычно от других женщин. Красивым все с ходит с рук, красивые опасны просто по природе своей, и Софи никак не могла усвоить этой науки.
Она всегда была хорошенькой, чисто прибранной, со вкусом однтой, но она никогда не пыталась быть ослепительной. Жаловалась давеча подруге, что не умеет очаровывать, даже не представляет, как подступиться. А без этих качеств ее красота становилась такой же холодной, и сухой, как весь ее характер - не интриующе недоступная снежная королева, а как бы... Как остывшая овсянка. Она не думала о себе, как о красавице, или, еще чего - роковой красавице, и в других красивых женщинах не видела конкуренток. Согласно философии ее семьи, каждой приличной женщине рано или поздно достанется достойный мужчина, с которым потом жить достойной жизнью, для этого необязательно быть Нарциссой. Вот София так и считала, и не видела причин торопиться или соревноваться. Да и в чём? В узости талии и тонкости черт?  Лучше она тот же объем энергии потратит на дела попечительского совета.
Услышав встречное предложение, София оживилась (то есть почти не изменилась в лице, так, вздернула бровки - и это в ее случае было много), и сделала пометку в блокноте.
– Я полагаю, суаре миссис Малфой – прекрасный повод все обсудить в заинтересованном кругу, – разумеется, круг будет заинтересован. Нарцисса других не приглашала. – Мне кажется, многие добропорядочные волшебники после этой новости оказались в той же ситуации, что и я – вдруг обнаружили, что им ничего толком неизвестно о внутренних распорядках отдаленной от общественности школы, но могут не знать, с чего начать, чтобы поправить это положение дел. Да, вы правы, все происходит как будто по графику. Я уверена, что нам многие захотят помочь с будущим ужином, и просто с делами школы. Это уже привлечет внимание, главное потом запустить колесики так, чтобы это внимание не могло так просто ослабнуть.
На вечере у Нарциссы будут только нужные Софии и мэтру Мальсиберу люди, настолько же возмущенные происходящим, уволенным преподавателем, и директором. Это поможет создать необходимый эмоциональный фон на самом будущем торжестве и, конечно, лучшее финансовое положение казны попечительского совета.
– Вы очень занятой человек, мистер Мальсибер, я могла бы взять на себя приятную обязанность поднять эту тему на вечере, – предложила София, которой только дай подготовить доклад, пусть и светский. Позволял бы того технический прогресс, она бы притащила слайды. – Да и до него успею наметить как минимум варианты того, где проводить вечер, чтобы к вынесению вопроса на обсуждение у нас уже были какие-то конкретные идеи. Если в программе лишь приятный вечер и несколько речей, то и организовать сам вечер – задача не слишком трудоемкая, куда важнее правильно и вовремя привлечь к нему внимание, тогда можно все усроить достаточно скоро, тем более, что близятся праздники. Быть может, вечер откроет даже школьный хор с парой рождественских гимнов.
Она аж улыбнулась, впрочем, последняя идея была самой необязательной, смотря, на какую дату будет назначен ужин, однако, это было бы милой деталью. Сделав еще пометку в блокноте, София затем взглянула на мэтра Мальсибера серьезнее.
– Скажите, как вы смотрите на мысль об инспекторе школы, думаете, возможно было бы организовать что-то регулярное? Не каждый месяц, разумеется, и неожиданные проверки всегда эффективнее, но в свете последних событий, мне кажется, это был бы неплохой способ убедиться, что школьный персонал и оборудование способны обеспечить необходимый высокий уровень образования, что в стенах школы не происходит ничего такого, что выходило бы за рамки безобидных студенческих приключений, – склонив голову немного набок, София надеялась, что у нее получился такой, как бы ностальгически-многозначительный взгляд, чтобы мистер Мальсибер вспомнил и о своем времени в Хогвартсе, и о своих "безобидных приключениях".

София не метила в Министры. Пусть со времен Артемизии Люфкин никто уже не удивялся женщине Министру, но молодой барышне из высшего света не положено метить в Министры. Ей положено метить в достойные жены, в радушные хозяйки домов и мероприятий, затем в активные матери. Им положено менять положение в стране светскими раутами, блистательными балами, сердобольной благотворительностью, а не речами, дебатами, и указами. Им положено быть даже не серыми кардиналами, а кардиналами в роскошной цветочного узора мантии того цвета, что нынче в моде, впрочем, серый всегда благороден и уместен. Многие домохозяйки делают для государства больше, чем Министр, сами того не ведая.
В данной ситуации хотя бы София ведала, что делает. Совершенно сознательно плела сейчас невидимую ниточку, напару с мэтром Мальсибером. Она хотела было посмотреть на него со скромной неловкостью, но живости мимики на это не хватило, так что София просто взглянула вниз, на свои заметки, затем снова вверх, на собеседника.
– У меня совершенно нет подобного опыта, или информации о подобном опыте где-то еще, но сейчас мне чисто логически кажется, что главное – неожиданность, – начала она, достаточно осторожно, впрочем, к чести Мальсибера, он до сих пор давал ей высказать все, не перебивая и не обрушивая на нее снисходительных нравоучений, как от старшего по званию и по жизни. Редкое качество для мужчины. 
– К известным заранее проверкам всегда можно подготовиться. Начистить серебро, попрятать скелеты в шкафы подальше, причесать студентов и распланировать речи преподавателей на уроках того дня до последнего вдоха. Нам это не нужно, нам нужно реальное положение вещей. Даже когда инспектор заявится с утра пораньше – эльфам немедленно будет дано указание чистить и драить, красиво все разложить в кладовых, преподаватели за завтраком успеют спланировать свои занятия, но все же будет больше шансов, что удастся урвать картинку такой, какой она является на самом деле.
Пока говорила, София вновь делала пометки, просто для себя, раз уж ее несло, да и потом можно будет вносить изменения в план сразу по пунктам. А то расслабились. Заперлись в замке в далекой шотландии, и пока непревзойденная мадам Мальсибер не забьет тревогу, так думают, что никому до них дела нет.
– Присутствие на уроках, осмотр плана занятий. Инспектор может просто оставаться в стороне, возможно, на перемене задать вопросы некоторым ученикам. Всех не научишь отвечать одинаково. Подготовить вопросы, достаточно невинные, но меткие, которые дадут самый полный обзор. Наверное, стоит больше их задавать ученикам младших курсов, которые скорее проявят искренность. На переменах, я думаю, инспектор уловит, каковы порядки, какие настроения среди учеников, какие им предоставлены возможности проводить свободное время интересно и полезно. Все это, на мой взгляд, упирается в непредсказуемый график проверок. В один период по одной в неделю, потом резко делать паузу на пару месяцев, и затем инспектору появиться не с утра, а в обед. Возможно, это создаст впечатление, что мы шпионим за школой, но на данный момент ситуация сложилась так, что и это бы не помешало, и мы должны показать, что поддерживать требуемые нормативы в школе нужно всегда, вне зависимости от угрозы проверок. Дамблдор не идиот, – София всегда ужасно волновалась, когда использовала сильные слова в речи. Леди это как бы не положено. Но говоря о делах она чувствовала, что леди в ней отступает перед еще какой-то сущностью, пока очень малознакомой, но эта сущность не стесняется оборотов. – И демагог. Многие выходки и происшествия он захочет и сможет оправдать, каким-нибудь нестандартным подходом, извлеченным уроком, любой красивой чушью, которая выгородит его и его приспешников. Этот ужасный магглолюбец оказался ему не по зубам, но это лишь тот случай, о котором нам известно, так что проверки – залог благотворных тенденций, а так же будет заметно, готов ли нынешний директор отвечать перед попечительским советом, а вслед за ним и перед всей заинтересовавшейся общественностью. И если нынешний директор не готов к такой отчетности, то...
Она немного развела руками, и это был самый театральный жест в ее жизни. Глаза Софии блеснули огнем решимости послушной собаки. Она и была сторожевой собакой своего социального слоя. Возможно, всего-лишь симпатичным шпициком, с бантиком на голове и в ошейнике с бубенцом. Но даже нежная челюсть декоративной собачки может перегрызть сонную артерию.