И как Эстер умудрилась опоздать?
И это при том, что подскочила с постели на три часа раньше заведенного на половину седьмого будильника, напугав кота, развалившегося в ногах постели, потом сидела на кухне полностью одетая и при марафете в обнимку с чашкой кофе, уткнувшись носом в книгу, рекомендованную на собеседовании, пока вокруг весь Лондон досыпал последние предрассветные часы. И доехала на магловском такси в такую рань, что лишь самые пунктуальные труженики Министерства начали стекаться к служебному входу.

Вот там-то Эстер и зависла. Ну кто вообще придумал такую шутку - спускать себя в унитаз, пока посетители, как нормальные люди, идут через атриум? На без пяти минут стажерке были новенькие, одетые в первый раз после покупки специально для работы замшевые туфельки без каблука, и столь же новая блузка, отглаженная с такой тщательностью, что почти хрустела, и она готова была реветь не хуже Плаксы Миртл, забившись в кабинку и не решаясь двинуться туда, куда ее завел долг службы. Мерлин, все ведь так хорошо начиналось.

После того, как было решено, что иного выхода все-таки нет, и выяснилось, что все не так плохо, как казалось поначалу, Эстер опаздывала на целых четыре минуты. Вместе с ней в лифт зашла низкорослая волшебница в причудливой лиловой шляпке на туго завитых кудрях. Когда двери лифта с мягким жужжанием закрылись, она смерила переминающуюся с ноги на ногу девушку мрачным взглядом, с немым вопросом, который разволновавшаяся Эстер поначалу приняла за сказанный вслух. И даже ответила, когда лифт двинулся вниз.

- Первый день стажа, - с нервной улыбкой доверительно сообщила Голдштейн попутчице после пары секунд гробового молчания. Ответный взгляд из просто мрачного медленно обратился в неодобрительно-недоумевающий. Колдунья в шляпке мельком подумала что-то о тонких и звонких, и еще о дурехах, которых невесть кто берет работать в Министерство, но Эстер не обиделась: у бедняжки-визави было неважное утро, неудивительно, что она так и фонит рассерженностью на весь окружающий мир. Вон, даже записки, кружащие над головами отчего-то ей не по нраву, - И первый раз ниже атриума спускаюсь.

Попутчицу это не сильно впечатлило. На ее счастье, Голдштейн сходила уже через уровень, и слишком торопилась, чтобы пытаться продолжать выдавать дружелюбие. Придерживая сумочку за уголок, Эстер ласточкой вылетела из лифта, пожелав отправившейся ниже волшебнице хорошего дня. Отдел обеспечения магического правопорядка встретил головокружительной суетой: повод вспомнить обо всех причинах, по которым она старается избегать больших скоплений народа. И еще одна вещь, к которой придется привыкать. И старалась же! Каждый взгляд в свою сторону встречая улыбкой и тихим "Здрасьте!". Кто-то улыбался и кивал в ответ, и это было лучшей из мотиваций.

То же самое "Здрасьте!" прозвучало в штаб-квартире авроров, куда Голдштейн влетела, на автомате не подумав постучаться. Правда, тут же ойкнула, выскочила в коридор, затворив за собой дверь, постучалась и заглянула назад.
- Простите. Со служебным входом было что-то не так, - вообще, все. Но опаздывать в первый же день - это некрасиво, и вообще, так что стоило хотя бы выдать что-то в оправдание.

Отредактировано Esther Goldstein (2016-12-14 06:58:26)

Сначала было слово, точнее, дело с очень страшным исходом: час понадобился Вэнс, чтобы осознать, что нет в доме страшного-престрашного артефакта и злого-презлого мага, а эта милая бабуля просто берега потеряла и страшно ей, видите ли, стало. Страшно! Безосновательно! Ночью! Ну почему, почему именно в её, Эммочки, дежурство? Почему у этих психов кран начинает подтекать именно по ночам, а?
В общем, когда осознание того, что она зря играла в солдата Джейн и изображала из себя крутого боевика (оценила только спокойно сидящая на окне кошка, которая и была единственным свидетелем провальной операции), Эммелина бодро высказала старушке, куда ей следует отправиться, чтобы получить свой квиточек за штраф за ложный вызов, поругала хорошенько за невнимательность, но на всякий случай чуть-чуть похвалила за бдительность. Потому что п-постоянная б-бдительность — это хорошо. Хотя и вся эта истерия, которая окружала Британию в последний год начинала порядком надоедать тем, кому на эту истерию приходилось реагировать постоянно. То есть им с Додошкой.
Потом ещё три часа она провела в полумаггловской деревеньке, где какой-то придурок, чтобы ограбить единственный магазин, начал отстреливаться от хозяев-магов авадкой и прочими прелестями, которые, надо сказать, выходили у него не слишком и вялая вспышка, пущенная в представившегося аврора Вэнс, была скорее пародией на настоящую убивадку. В общем, никто не пострадал и понадобилось всего ничего времени, чтобы успокоить идиота и вмазать ему петрификусом, чтобы отдохнул слегка. И потом разобраться с остальными жителями, вызвать стирателей, чтобы разобрались, хватит ли её увещеваний о том, что это просто обычный псих с пистолетом был, наконец, отправиться дальше. Домой, конечно, хотелось, но надо было сначала на работу.

В общем, она успела ухватить кофе в маленькой едва открывшейся кофейне на углу и без задней мысли отправилась вместе с большой фарфоровой чашкой в Министерство. За чашку она, конечно, досыпала официантке денег, но её глаза, провожающие бодро удаляющуюся в рассвет Эммелинку, надо было видеть. Так она и появилась на пороге родненькой штаб-квартирки: с растрёпанными волосами, потому что это сначала была попытка сделать хвост, а потом и так уже нормально, с большой белой чашкой с остатками кофе и палочкой в руках. Додошка была, вопреки всему, не одна: и это был даже не Муди, который пришёл скинуть на них всё, что не успевали сделать другие авроры.
— У нас тут человеки-пауки забегали? — бодренько поинтересовалась Вэнс, оглядывая сброшенную на пол сеть. Ловкий взмах палочкой — сеть исчезла, куда и должна была отправиться ещё после первого сонного заклинания Додошки. Про человеков-пауков Эммочке рассказывал Стивен, страшно увлёкшийся какими-то комиксами и слёзно просивший купить ему на день рождения какой-то редкий выпуск, который стоил, как чугунный мост. В общем-то, человеки-пауки Вэнс не впечатлили, потому что у Супермена трусы покрасивше, но она неплохо усвоила, что такие ребячьи герои тоже бывают.
Она прошла мимо незнакомой молодой девочки где-то возраста Джуди, здраво рассудив, что сначала надо примостить свой старый попец, а потом разговаривать разговоры.
— Действие кофе закончится через три... два... один... — она плюхнулась на диванчик и торжественно зевнула. — Закончилось. В общем, я сонная пародия на старшего аврора Вэнс, она отошла, а я за неё. А ты, красавица, у нас кто будешь?

- Бэт... Мэны... Привет, старуш. Поздравляю с ещё один днём в раю, - миссис Медоуз никак не могла победить свои совершенно расклеенные позевашки. В очередь, сукины дети, в очередь со своими тёмномагическими проблемами! От усталости и отсутствия отпуска, который в аврорате "я не беру - и вам нечего", Доркас очень хотелось завыть волком и отправить тем, кто называл себя Пожирателями Смерти, сову с коммерческим предложением: вы нам присылаете расписание тёмных делишек, а мы вам поцелуй дементора заменим пожизненным. Но кто б ей ответил?
- На самом деле, тут урок один, - беззлобно начала Доркас, опускаясь на четвереньки и исчезая за письменным столом. Какое-то время была видна только её аврорская задница, которая подёргивалась, а потом всё-таки соизволила появиться её хозяйка с обычным маггловским французским прессом, тремя разномастными кружками и пакетиком молотого кофе. - П-постоянная б-бдительность. Ну-ка, стажёрка, расскажи мне, как я должна узнать, что ты - обещанная нам подмога по понедельникам и пятницам, а не Пожиратель Смерти под маской милой девочки? Вэнсище, чур не подсказывать!
Сонная женщина засыпала добрых две ложки молотого кофе в ёмкость, залила во французский пресс воды из волшебной палочки, осторожно постучав по стеклу, чтобы, не приведи Боже, трещина не пошла от магии - никто этот чайничек не усилял, он был куплен в Хэрродсе по скидке, и только для них с Эммелинкой. От воды повалил пар, и Медоуз сосредоточенно понаблюдала за движением кофейных частичек по кругу. Пока стажёрка думала, Доркас залила в три кружки кипяточку, а потом нажала на пресс и добавила в кипяточек кофе. Кружку "Все люди идиоты" старший аврор Медоуз зарезервировала для себя, протянув две другие дамам.
- Да не бойся ты так нас, - Доркас улыбнулась новобранцу весело, насколько это позволяла ночная смена, за которой Муди тут же поставил обычный восьмичасовой рабочий день. - Не переживай. Когда решишь задачку - озвучь ответ, а мы со старушем пока кофе глотнём да придумаем, куда тебя определить в нашем организованном пространстве...

На вопрос миссис Вэнс горе-стажерка только мягко покачала головой, спрятав улыбку. Какие хорошие они обе, так и не скажешь, что маги-боевики, которые пуд соли на завтрак регулярно едят - так ведь говорят про старших авроров. Эстер задумалась было, что они могли знать маму когда учились в Хогвартсе, возраст, наверное, примерно одинаковый, но вдаваться не стала. Матери не было уже больше тринадцати лет, школьных знакомых-приятелей за такое время часто успевают забыть. Зато бабушка у нее видная, хоть и в Министерстве не работает.

- Родителей, наверное, не знали, но, может быть, бабушку, Куинни Голдштейн. У нас кафе-пекарня на Грейт-Ньюпорт стрит, правда, со стороны магловской улицы. Бабушку мою трудно не запомнить. Я ей листик фиалки возьму, можно?
Эстер застенчиво подняла уголки рта. Первое впечатление - штука серьезная, не наболтать бы ненужного - каждая леди, даже доморощенная и без воспитания благородной девицы, знает, что невежливо много говорить о себе. Лучше найти себе стул, примостившись на краешек, принять чашку кофе со "Спасибо", как и положено хорошей девочке, и ответить на задачку. Ну конечно же это было просто задачкой. Во всяком случае, спрашивать, обязательно ли это, Эстер не решилась.
- Задать вопрос? О чем-то, что могут знать только "свои", но достаточно бытовом и незначительном, что не смог бы вызнать самозванец, легилименцией или допросом. Главное не знать заранее, какой вопрос будет задан.

Пришлось наугад - подглядывать ответ, как Эстер привыкла делать в школе, пока ее не начали отсаживать от класса в отдельный кабинет на письменных экзаменах, сейчас не хотелось, достаточно уже было подорванного доверия за семь лет в Хогвартсе. Быть отличницей в таких вещах просто так, безо всяких усилий, хорошо ровно до тех пор, как от них начинает зависеть что-то большее, чем отметки в школе. Но ответ казался логичным - Голдштейн отлично знала, что человеку не свойственно намеренно держать на поверхности своей памяти, какого цвета их любимый свитер, или как зовут кошку общего коллеги по работе, так что самозванца такой вопрос может застать врасплох.

Ответ тут же показался... дырявым, что ли. Эстер немного поерзала на стуле и смаху добавила:
- Но мы пока почти не знакомы, так что еще есть... Ревелио. Сыворотка правды. Вредноскоп. Или зеркало, которое проявляет врагов. Согласна на все, кроме сыворотки.

Литературу, купленную в сентябре по выданному в академии списку, Эстер не успела, конечно, проштудировать полностью, но уже знала кое-что интересное. Например, про зачарованную воду, которая разрушает действие магии, если ей облить, Проявители Врагов и прочие вещи, которые иначе как "арсенал параноика" не назовешь. А хороший студент всегда знает, что лучше всего вывалить абсолютно все, что знаешь по теме вопроса.

- Но будет проще, если вы просто загадаете что-нибудь, - тема деликатная, но поднять ее все-таки надо. Хотя, кому надо - те наверняка уже в курсе, - Например мотив песни. Я узнаю и скажу, без палочки и незаметно так только мы с бабулей можем делать.

Отредактировано Esther Goldstein (2016-12-16 21:49:07)

— Ну точно же! — Вэнс почти хлопнула себя по лбу, а потом всё-таки взяла себя в руки. — Да просто пекарню тоже вашу вспомнила. Листик бери, конечно.
На самом деле всё было немножко интереснее: Вэнс вспомнила, как за рюмочкой чая они с куратором курсантов беседовали про новое пополнение, и как ей торжественно рассказывали про девочку с удивительными способностями. Эммелина ещё тогда озвучила, что им бы с Додошкой такую, так и вообще бы красота была. Но потом у них снова начались авралы, и Вэнс позабыла даже собственную бабушку, а там, видать, не забыли. И прислали. Типа держи, Вэнс, но за тобой должок.
Или просто Муди был муди и не захотел возиться со стажёркой сам. Неужто упустил бы сокровище?
— Это как выиграть джекпот, не покупая билет, — хмыкнула Эммелина, разглядывая девочку. Совсем ещё юное создание, только после школы, очевидно, а уже может влезть в твою голову и всё-всё-всё там прочитать... Ой! А она тут уже надумала за это время столько всего, а бедное дитё это всё слушает?! Или она всё-таки только по желанию туда влазит, не слышит всё подряд? А она желает сейчас? Как же это сложно всё.
— Ничего себе ты умелица. То есть прямо без палочки? Просто берёшь, смотришь на человека, и всё в голове проносится? Или оно всегда слышно? Прости, если секрет, мне правда интересно.
Эммелина зевнула как можно красочней, понадеявшись, что сон уйдёт, стоит ему разглядеть содержимое её желудка.
— А давай попробуем, ладно? Не то чтобы я не верю, но всегда здорово посмотреть на такие штуки в действии.
Эммелина поёрзала на диване, подталкивая своим старческим попцом Додошку, и крепко задумалась. Что там она последнее слышала из старого радиоприёмника у себя на кухне?
Песенка в голове спелась сама собой. Эммелина сделала над собой усилие, чтобы не начать петь в голос, потому что это бы испортило всю игру, но на всякий случай она смотрела прямо на Эстер, может быть, ей так попроще будет. За все свои годы в качестве служащей аврората она видела много разных удивительных способностей, однако каждый раз поражалась, сталкиваясь с ними близко: в конце концов, в её родном мире, которым она по праву считала маггловский, такого не встречалось и не могло. Хотя и не была "грязнокровкой" в полном понимании этого слова (фу, Доркас, ну что за слово!), но всё-таки как минимум на одну большую часть себя. Да и вообще. Магглы — это хорошо. С другими убеждениями в Орден не попадают.

Челюсть Доркас давно бы валялась на полу, не работай она в аврорате почти двадцать лет. Нет, правда, за двадцать лет забегов, марш-бросков по пересечённой преступниками местности, работы под прикрытием и прочих американских горок, которые довелось пережить, спасаясь от Муди (интересно, что бы было, если бы у него один глаз был волшебным?) и его шефского гнева, Додошка с Эммелинкой насмотрелись всякого. Если бы подружки надумали снимать сериал, то им и сюжет изобретать не пришлось: у них бы кастрюли кусались, Пожиратели Смерти учиняли беспорядки, а две бравые тётки сорока лет объясняли бы им, что такое хорошо, и как им будет плохо. Но легиллемента, который вскрывал твоё подсознание без консервного ножа и регистрации, Додошенька видела впервые, и этот легиллемент был девчонкой лет восемнадцати, миленькой и маленькой, интеллигентной и воспитанной, скромно пившей казённый кофе, потому что ничего другого у них тут с Вэнсищем не было. У старшего аврора Медоуз начался когнитивный диссонанс: в стирателях памяти были умельцы, но всё это не то. Она никогда не видела, чтобы девчонка на ура играла в угадай мелодию с аврорами, ещё и без вмешательства с палочкой. Так, наверное, мог только профессор Дамблдор.
- Разбери меня МакГонагалл на сувениры, - впечатлённо протянула Доркас, вполне себе легально офигевая от происходившего у неё на глазах. Как бы похвалить девочку так, чтобы не посеять в ней зёрна самонадеянности и эгоизма?... Самое опасное, что могло случиться с одарёнными людьми - то, что случилось с этим Сами-Знаете-Кем. Никто не знал, кем он был на самом деле, разве что можно было предположить, что и он когда-то был восемнадцатилетним волшебником, одарённым, сильным... Улыбку с лица Медоуз стёрло, как будто её там никогда и не было. Она попыталась привычно закрыть свои мысли, очистив не слишком большие верхние мозги от лишнего, но окклюменции их в академии учили разве что в стиле "галопом по Европам", чтобы знали, чего делать, когда делать уже нечего. Поэтому старший аврор Медоуз могла либо думать, либо мысли закрывать - здесь многозадачность ей не удавалась.
- Знаешь что... - задумчиво протянула Додошка, обращаясь сразу и к Эстер, и к Эммелинищу. - Пожалуй, мы сами будем воспитывать нашего новобранца. Вырастет - станет третьей в нашей старческой компании пары нормальных. Ранние подъёмы, периодические пробежки по сугробам и лужам, практическое дерьмоведение в неприятной компании с последующим прикладным чаепитием в приятной, и никаких поблажек. Шарагу... - Додошка имела в виду академию, конечно. - ...не смей закалывать, посещаемость проверим. Справедливость чинить будем сами, в обиду перед всеми не дадим. И это не потому, что у тебя способности, мой маленький экстрасенс! Это потому, что мы с Эмкой - мамки со стажем, у неё куча детей, у меня трое. А коль скоро ты пришла в аврорат, знакомься, этот свой дом ты будешь видеть куда чаще, чем тот, родной.
Додошка вскинула ручки вверх, изображая радость от забитого гола.
- Мы чемпи-о-о-оны! Чемпионы же?

Признаться, Эстер в очередной раз растерялась. Улыбка на чужом лице потухла так резко, что она едва не бросилась оправдываться, чувствуя как - в очередной раз - накатывает отчаяние. Не специально, не виновата, не будет никуда лезть без спроса, правда, да и чужие тайны хранить умеет надежней могилы, тем более что тайны эти самой не нужны. А сказала так потому что хотела по-честному, сразу - лучше если люди, с которыми предстоит работать, узнают сразу и от нее, чем от тех больших дядь, которые ее сюда направили.

- Да я и не собиралась прогуливать. Многому из практики нужно научиться. Моя двоюродная бабушка была аврором, она меня немного подтягивает, когда может, но у меня пока плохо получаются атакующие заклинания... да и защитные тоже, на самом деле. Не хочу быть обузой.   
Вдох-выдох. Хватит нервничать. И ногами нечего болтать. Стеснительность - это нормально, тем более с непривычки. Трудно принять с полной отдачей то, что аж две женщины подряжаются в штатные мамы, когда о родной-то матери почти ничего не помнишь. Нужно просто пообвыкнуть.

Джуди Вэнс - это примелькавшееся лицо с Гриффиндора, с которым они вместе срезали увядшие стебли с абиссинских смоковниц и как-то возили в оранжереи тачки с перегноем, когда профессор Стебль оставила их после урока за болтовню на занятии. Тогда тачка неудачно вписалась в стеклянный сегмент стены, и каждая получила минус двадцать пять очков сверх положенных часов отработки, что назвается, ручным трудом.

Эстер неопределенно покачала головой.
- Да, но мы общались только на травологии до шестого курса, а потом было мало совместных занятий. Я не то, чтобы особенно общительная, так что...
Деликатнее некуда. Ну сходу же так не скажешь "у меня особо не было друзей, потому что половину курса считала, что я с прибабахом, а вторая половина использовала в качестве консультанта в личной жизни". Ну и сборищ типа квиддичных матчей и факультетских вечеринок Эстер молчаливо не одобряла, так как не любила шум. Были, конечно, просто контактные ребята без крамольных мыслей на закорках сознания, такие, как О'Шенахан, которому она помогала подтягивать зелья до самого его выпуска. Но выпуск этот случился аж два года назад, а с ровесниками контакт на протяжении всех семи лет в школе упорно не желал налаживаться. Был еще Клуб Слизней, конечно, но социализацией это подпирание стенки назвать не получается.

Нет, гриффиндорцы ребята хорошие. И гонять с холма тачки с перегноем с ними бывает весело. Вообще все хорошие, даже слизеринцы, что бы там ни говорили об этом факультете. Только это не особо помогало.

- Брать меня на задания? Уже сейчас? - Голдштейн удивленно подняла брови, - В смысле, я бы хотела. Если можно... Только если не буду мешать.

Хотелось, еще как хотелось. И не потому, что Эстер не хотелось заполнять отчеты и отвечать на служебные записки все два первых года стажа, нет-нет. Она была вовсе не против канцелярской работы: она помогает отвлечься и отключить голову до состояния ментальной нирваны, совсем как вязание или другая работа, требующая усидчивости и применения мелкой моторики. Эстер хотела быть полезной. И, как любят говорить герои сказок "Возьмите меня - я вам пригожусь!".
И теперь до посинения будет отрабатывать эти чертовы щитовые чары. Да и все, что задали подтянуть на прошлой неделе вместе с ними. Правда-правда. Быть мертвым грузом, тем более на такой ответственной работе - не комильфо, раз уж взяли в аврорат, нужно больше практики.

— Научишься, — подбодрила девочку Вэнс. — Я вон знаешь какая неумёха на стажировку пришла? Ещё и после двух детей сразу, без передыху. Я не то что палочку, я глаза-то на цели сфокусировать не могла.
Эммелина скорчила рожицу, чтобы явно продемонстрировать, какая она была совсем отсталая и что два декрета сразу — это тебе не просто так, а очень даже серьёзно и лучше не повторять такие трюки, если ты не профессионал.
— Так что научат там тебя всему. И мы поможем с Додошкой. Палочкой махать я уже научилась, если что, — на всякий случай пояснила она, решив, что нужно сгладить предыдущее впечатление о своём неумении и физиономии. Сейчас-то у неё не было двух декретов! Хотя двое не взрослых детей всё равно есть.
На остальную часть вопросов ответила Доркас, и Эммелина с удовлетворением заметила, что Эстер самой не терпится выйти на полевую работу. А то как же! Ещё бы! Всем не терпится, да не у всех получается попасть к таким классным наставницам, как они с Додо. В конце концов, случай был не рядовой, но им всем должно было понравиться. Эммелина прямо чувствовала запах времени приключений!
— Ну что, ещё вопросы есть? Или будем, — она хотела сказать "спать", но не сказала, — дальше кофе пить? Мне тут надо отчёты дописать про то, как я по полям и лугам скакала. Не то чтобы это интересно, но у нас тут любят бумажки.
Вэнс поднялась с места на диванчике и плюхнулась на место на стульчике за столом, пошевелив бумажками, мол, дада, тут у нас без бумажки ты не то что букашка, а очень даже злое плохое слово на букву гэ.
Чашку, которую она приволокла с собой, она решила не возвращать, а оставить на память. В конце концов, теперь новому члену их женского коллектива понадобится своя: авось пригодится? Откуда ж она будет кофеёк попивать? Можно на ней пририсовать усы и хвост, а ещё звёздочку за каждый правильный ответ... На чашке, то есть, не на Эстер.
— Обнимашки! — такого Вэнс пропустить не могла, поэтому тоже полезла обниматься. Позабыв, что вроде как хотела посидеть и вообще она самый старый и больной в мире человек. Потому что обнимашки — это святое.