После недавних событий вызов к хит-визардам для Рудольфуса был сродни глотку холодной колодезной воды в жаркой пустыне: желанным и спасительным. Признаться, Лейстрейндж не рассчитывал, что его привлекут к расследованию ограбления банка. В конце концов, он был одним из потерпевших, а, значит, мог иметь свои интересы, отличные от того, к чему стремились сыщики. Но то ли всем было абсолютно наплевать на эту маленькую деталь, то ли хит-визарды верили в его безгрешность, то ли глава отдела посчитал, что лучшего стирателя памяти им не найти, а, может быть, и все сразу. В общем-то, это уже не имело ни малейшего значения. Важным был лишь тот факт, что копаться в мозгах свидетеля доверили ему, Рудольфусу Лестрейнджу. Он первым должен был увидеть произошедшее, а при известной доле везения смог бы даже скорректировать воспоминания гоблина в «правильную» сторону. Оставалось только надеяться, что удача не отвернется от него.
«Жаль, что у меня нет феликс фелициса», - открывая дверь кабинета начальника хит-визардов, подумал маг. Внешне он старался оставаться абсолютно спокойным и даже безразличным к происходившему, опасаясь, что в последнее мгновение следователи заартачатся и решат заменить его на более «нейтрального» стирателя.
- Добрый день, мисс Боунс, - кивнув, поздоровался Рудольфус. – Для меня это тоже стало полнейшей неожиданностью, - вполне искренне добавил он, следуя за Амелией, вновь выслушивая удивительную историю про гоблина с поврежденной памятью и поражаясь тому, как упорно эта вроде бы не глупая женщина причисляла к свидетелям того, кого он сам мысленно уже давно приписал к грабителям.
- Да, мне все объяснили, - подтверждая свою осведомленность, коротко ответил Лестрейндж, когда они остановились около входной двери в комнату для допросов. – Мисс Боунс, - он внимательно посмотрел на женщину, пытаясь объяснить то, что казалось таким очевидным. - В любой другой ситуации я бы ответил, что смогу восстановить его память, но в данном случае мне бы не хотелось обнадеживать вас раньше времени. Грабители, проникшие в банк, были личностями весьма незаурядными. Сейчас все зависит от того, кто выполнил заклятие и сколько времени у него на это было. Сильный маг, тщательно стирающий все следы, может безвозвратно уничтожить любые воспоминания. Я сделаю все, что в моих силах, но обещать безоговорочный успех было бы с моей стороны верхом глупости.

Отредактировано Rodolphus Lestrange (2017-01-06 20:06:18)

- Добрый день! – вежливо поздоровался Лестрейндж, когда мисс Боунс представила его свидетелю (свидетелю ли?). Рассматривая гоблина, ничуть не пытавшегося скрыть свое пренебрежение по отношению к волшебникам, Рудольфус почувствовал едва заметный укол досады: если бы эта тварь попала к ним раньше, чем к министерским ищейкам, то не пришлось бы размениваться на пустые вежливости. Гоблин бы заговорил бы мгновенно, выложив все, что было ему известно. Методы пожирателей были намного эффективнее и действеннее тех, которыми пользовалось министерство. Увы, теперь же приходилось довольствоваться более человеколюбивыми (это слово вообще применимо по отношению к магическим тварям?) способами восстановления памяти.
- Не беспокойтесь, - продолжая играть роль корректного министерского служащего, успокоил свидетеля Рудольфус. – Я буду осторожен. Постарайтесь расслабиться, так будет проще работать мне и легче вам. Мы сможем намного быстрее разобраться в произошедшем, - мужчина вопросительно посмотрел на Амелию и, решив, что получил ее одобрение, приступил к выполнению поставленной перед ним задачи.
Сначала он решил поискать следы пропавших воспоминаний, остатки образов, проверить, насколько аккуратно преступники изменяли память гоблина. Не следовало сразу пытаться восстановить утраченные фрагменты. Неаккуратное вмешательство в чужую память могло привести к плачевным последствиям: свидетель мог лишиться рассудка. Конечно, Рудольфусу было все равно, но вот Амелии такой поворот вряд ли бы пришелся по душе.
- Legilimens, - достав волшебную палочку, произнес Лестрейндж, вторгаясь в чужой разум. Откидывая ненужные образы, маг пытался найти воспоминания о событиях ночи пятого ноября, но везде натыкался лишь на зияющие пустотой провалы. Он хмурился, влезая все глубже и глубже, когда внезапно обнаружил расплывчатый обрывок, возникший из темноты беспамятства.
Богрод открывал массивную дверь, преграждавшую вход в чье-то хранилище.
- Вот! Как… - начал произносить гоблин, когда воспоминание оборвалось. Рудольфус вновь вернулся в этот отрывок, попытавшись увидеть лица грабителей, но их фигуры расплывчатым туманом стояли позади Богрод.
Волшебник шумно втянул носом воздух и покинул чужой разум.
- Я нашел следы воспоминаний. Возможно, мне удастся их восстановить, - прокомментировал он увиденное. Стиратель покопался в кармане мантии и извлек оттуда небольшую склянку, которую осторожно поставил на стол. Прикоснувшись палочкой к своему виску, Лестрейндж извлек воспоминание об увиденном, серебристой нитью отделившееся от головы, и осторожно поместил его во флакон. Нужно было быть максимально осторожным и тщательно соблюдать все формальности, чтобы сохранить доверие хит-визардов.
- Я попытаюсь найти еще какие-то следы, а потом уже буду восстанавливать память, - произнес маг, выводя на пузырьке цифру один и протягивая флакон мисс Боунс.

«Она еще об этом отребье беспокоится!» - возмущенно подумал Лестрейндж, внешне ничем не выдав своих чувств. Его раздражала мысль о том, что к грабителю, а именно им считал мужчина гоблина, относятся так снисходительно. Не удивительно, что хит-визардам до сих пор не удалось обнаружить ничего существенного.
- Legilimens, - волшебник кивнул в знак того, что готов продолжить начатую работу, и тут же произнес заклятие, погружаясь в чужое сознание. Увы, на этот раз обнаружить ничего стоящего не удалось: лишь банальные, не имевшие никакого отношения к делу картинки, перемежавшиеся пробоинами изъятых образов и событий, открылись стирателю.
- Ничего, - покидая разум гоблина, произнес Рудольфус. – Очень странно, - задумчиво добавил он, но решил не уточнять, что именно ему не понравилось. Воспоминания о прошлом, стертые лучше, чем сам момент ограбления, наводили на мысль, что Богрод все же был далеко не жертвой преступников, а их соучастником, ставшим ненужным после ограбления.
- Приступим! – не дожидаясь вопросов, Лестрейндж вновь произнес заклинание, проникая в мозг грабителя. Зацепившись за обрывки сохранившихся образов, он осторожно попытался восстановить утраченные картинки.

Раз. Гоблин, с которым зачем-то так вежливо обращалась Амелия, подсыпает какой-то порошок в воду в графине. Жидкость пенится, а потом вновь становится прозрачной.
Два. Стакан этой отравы наливает себе какой-то высокий мужчина, наверное, ликвидатор.
Три. Богрод обходит зал и еще какие-то помещения, убеждаясь, что все заснули. Маги и гоблины лежат вповалку, упав там, где их настиг сон. Преступник, теперь-то сомнений в этом уже быть не может, кивает и направляется к двери, впуская три закутанные в мантии фигуры, за ними семенит странного вида гоблин. Из-под камзола существа виден кусочек наволочки. Рудольфус хмурится, подходит ближе, присматривается и с удивлением понимает, что четвертый преступник – домашний эльф. Подельники тихо беседуют, убеждаются, что проблем быть не должно. Мужчины снимают капюшоны мантий и подозрительно оглядываются по сторонам. Стиратель с жадностью вглядывается в черты их лиц, стараясь запомнить каждую черту. Мужчины разворачиваются и идут за гоблином, скрываясь за массивными дверями, ведущими к хранилищам. Рудольфус следует за ними попятам, невидимый, садится вместе с грабителями в тележку и мчится по темным тоннелям Гринготтса. Свет фонаря яркими пятнами вырывает пространство вокруг. Впереди слышится шум воды. Два вора поспешно, словно чего-то опасаясь, натягивают на головы капюшоны, пряча лица, которые теперь невозможно разглядеть. Последний слишком мешкает, не успевает спрятать лицо до того, как тележка промчится сквозь водопад. Лестрейндж, незримым духом внимательно наблюдающий за всем, видит, как резко меняются черты лица преступника. Зачарованные потоки воды прекращают действие оборотного зелья. Грабитель дергается и глубже натягивает капюшон. И вновь на неимоверной скорости они мчатся по тоннелям вниз.
Четыре. Они стоят перед первым хранилищем.
- Вот! Как договаривались, - произносит Богрод, открывая хранилище. Преступники входят внутрь, забирают кое-какие вещи и вновь садятся в тележку. Движение продолжается. Один сейф сменяется другим.
Рудольфус внезапно осознает, что на этот раз они стоят перед его фамильной ячейкой. Гоблин выглядит более недовольным, чем обычно.
- Младший Лестрейндж три дня назад наложил дополнительные защитные чары. Я не могу теперь его вскрыть. Гоблины не могут, - уточняя, злобно кряхтит Богрод. Один из грабителей кивает, вынимает из кармана светящийся медальон и протягивает ее переодетому домовику, приказывая надеть на себя и аппарировать внутрь хранилища. Эльф послушно выполняет приказ, но не возвращается. Через некоторое время сейф беззвучно открывается. Грабитель, отдававший приказ входит внутрь, но снаружи не видно, что он там делает. Через несколько минут мужчина выходит с набитой сумкой.
Они вновь в тележку и едут, вскрывают очередные хранилища.
- Все! Пора делить добычу! – внезапно заявляет гоблин, довольно потирая руки. Но, кажется, грабители с ним не согласны. Один из них вскидывает руку, выхватывает волшебную палочку и накладывает на бывшего сообщника империо, заставляя вести к сейфу короля гоблинов. Воры вытаскивают из ячейки артефакты, а потом возвращаются в зал, где все тот же маг, что накладывал империо, несколько раз применяет обливейт и оглушает больше ненужного подельника. Гоблин падает. Воспоминания обрываются.

Рудольфус с шумом вздыхает, покидая чужое сознание. Ему кажется, что прошло не больше десяти минут, но стрелки настенных часов уже подползают к шести вечера.
- Я… - маг кидает взгляд на Богрода, понимая, что тот все теперь помнит. – Вам лучше взглянуть немедленно. Хотя бы начало, чтобы принять решение, - Лестрейндж устало трет лоб. – Нужен Омут Памяти, - добавляет волшебник, надеясь, что Амелия пойдет за артефактом лично. Конечно, его попытка отвлечь внимание смешна, но ничего другого не остается.

Отредактировано Rodolphus Lestrange (2017-01-10 22:42:42)

Сначала Рудольфус даже не поверил своей удаче. Амелия согласилась. Вот так просто, словно не была главой хит-визардов, одних из самых подозрительных и мнительных министерских служащих.
Наблюдая за тем, как женщина поднимается и идет к двери, Лестрейндж мысленно ликовал. У него будет пара минута, а, возможно, даже пять или шесть. Словно подтверждая его надежды, дверь в комнату распахнулась, впуская растрепанного молодого хит-визарда, буквально молившего Амелию о помощи. Все складывалось как нельзя лучше. Для пожирателей, естественно.
«Гол!» - не удержавшись, мысленно прокомментировал маг, делая вид, что вовсе и не следит за мисс Боунс, а между тем умудряясь наблюдать за ее движениями периферийным зрением.
Едва дверь за Амелией и ее встревоженным подопечным затворилась, как Рудольфус переместился в сторону, одновременно оказавшись за спиной гоблина и сохраняя в поле зрения выход из помещения. Удивительно: в коридоре сновали туда – сюда следователи, каждый из который мог в любую минуту заглянуть в комнату, а Лестрейндж оставался непробиваемо спокойным, словно и не замышлял ничего противозаконного. Закаленный не только рядовой работой стирателей памяти, но боевыми вылазками пожирателей смерти, он ни капли не волновался. Наоборот, ему даже казалось, что время замедлилось. Звуки, доносившиеся из-за двери, стали намного громче, а предметы вокруг стали выглядеть более отчетливыми. Рудольфус был уверен, что при желании сможет разглядеть даже структуру древесины, из которой был изготовлен стул, на котором все так же неподвижно сидел Богрод, еще полностью не пришедший в себя после столь длительно вмешательства в его память.
Вскинув волшебную палочку, маг направил ее на свидетеля – соучастника преступления и, сосредоточившись на тех мгновениях, что нужно было бесповоротно удалить или повредить, одними губами произнес: «Obliviate! Obliviate! Obliviate!»  И тут же добавил: «Legilimens!»
Оказавшись в сознании гоблина, мужчина убедился, что удалил момент прохождения воров через зачарованный водопад, а также вскрытие сейфа Эйвери. В конце концов, было бы странно, если бы он не смог восстановить только какую-то одну деталь.
Так же Лестрейндж заменил воспоминания Богорда о стирании его памяти, изменив произнесенные заклятие «obliviate» на банальное «legilimens».
Вынырнув из памяти Богорда, Рудольфус нахмурился и прислонился к стене, делая вид, что размышляет над увиденным, а, на самом деле, выстраивая собственные воспоминания о пребывании в разуме гоблина так, чтобы они не отличались от фактически оставшихся у того в голове.

Рудольфус управился настолько быстро, что подпирать стенку, разыгрывая уставшего и глубоко задумавшегося человека, ему пришлось почти пять минут, о чем милостиво сообщили настенные часы, чье мерное тиканье казалось пронзительно громким в тишине комнаты.
Терпеливо ожидая появление мисс Боунс, волшебник поглядывал то на впавшего в оцепенение гоблина (Еще бы! После стольких-то манипуляций с сознанием!), то на циферблат часов, то на дверь. Стиратель не боялся появления главы хит-визардов, не боялся быть уличенным во лжи, лишь желал поскорее выполнить поставленную перед ним задачу, восстановив более ранние воспоминания преступника. Он ощущал легкий трепет, предвкушая, как будет рыться в разуме грабителя, одну за другой вытаскивая картины прошлого, прямо перед носом Амелии получая нужную ему информацию.
Дверь тихо открылась, впустив в комнату для допросов так долго отсутствовавшую волшебницу. В руках женщина несла Омут Памяти, увидев который Лестрейндж довольно кивнул.
- Мне удалось восстановить несколько часов, практически все ограбление, - начал Рудольфус, смотря прямо в глаза мисс Боунс. - Но есть несколько фрагментов, которые, к сожалению, не получилось вернуть вместе с остальными воспоминаниями. Утраченные моменты, кажется, касаются вскрытия какого-то сейфа и движения грабителей к хранилищам. Я могу попытаться их возродить, но еще остаются нетронутыми более ранние воспоминания, - волшебник нахмурился, показывая, что не стоит спешить и радоваться достигнутым результатам. - Столь длительное вмешательство в сознание может привести к плачевным последствиям для свидетеля. И я не уверен, что смогу полностью восстановить все детали до того, как буду вынужден прекратить свои попытки. Увы, если я увижу, что разум Богрода близок к переделу, то остановлю работу и буду настаивать на том, чтобы его больше не трогали несколько недель, а то и месяц. Поэтому я хочу, чтобы вы решили, какие участки мне стоит попробовать восстановить в первую очередь. Должен заметить, что первые, более старые воспоминания были стерты грабителями далеко не по ошибке.
Закончив свой монолог, Рудольфус прикоснулся волшебной палочкой к виску, делясь «вторичным», но таким же настоящим, как и первое, воспоминанием. Он осторожно опустил серебристую прядь мыслей в Омут Памяти.
- Посмотрите буквально первые минут двадцать. Этого достаточно, чтобы принять решение, - отходя в сторону, посоветовал маг.

Несмотря на то, что Рудольфус был практически полностью уверен в собственной победе, он оставался внутренне напряжен и сосредоточен. Не следовало забывать об игре случая, резких поворотах судьбы и изменчивости фортуны, способных в одночасье превратить победителя в проигравшего. Конечно, после увиденного Амелия, скорее всего, захочет восстановить ранние воспоминания. Это было бы логично, с какой стороны ни посмотри. Но ведь всегда существовал шанс, что по каким-то одной ей известным причинам женщина попросит восстановить недостающие картинки в ограблении банка. Конечно, ничто не помешало бы Лестрейнджу сделать вид, что он пытался выполнить ее приказ, а потом заявить, что фрагменты утеряны безвозвратно. Но тогда следовало бы забыть и о возвращении более ранних воспоминаний. Длительное вмешательство в сознание может привести к плачевным последствиям для свидетеля: помешательству, нарушению памяти и прочим проблемам. Пожирателям плевать на подобные вещи, а вот законопослушным министерским работникам – нет. А в тот момент Рудольфус разыгрывал из себя самого что ни на есть честного и почти бескорыстного мага.
К счастью, Амелия сделала правильный выбор, избавив их обоих от лишних проблем и притворства.
– У меня сразу вызвал подозрения тот факт, что первые воспоминания были стерты лучше, чем само ограбление Гринготтса. В этом случае вор постарался, – волшебник нахмурился, размышляя. – Однако я уверен, что их можно вернуть, если не полностью, то частично даже сейчас. А про опасность для Богрода… - Лестрейндж замолчал, обдумывая ответ. – Я замечу, когда нужно будет прекратить. Это будет видно по сознанию свидетеля и по качеству восстановленных фрагментов. Видите ли, мисс Боунс, даже если мы прекратим сейчас, то я все равно буду вынужден написать вам докладную, в которой дам предписание не прикасаться к памяти Богрода месяц. Около двух часов восстановленных образов – это очень много, – мужчина неодобрительно покачал головой, словно его заботило состояние гоблина, посмевшего обворовать столько чистокровных семейств. – Конечно, в данном деле я лицо заинтересованное, но все же я бы хотел попробовать еще раз. Я уверен, что еще две попытки не нанесут никакого вреда.
Рудольфус пожал плечами и, не дожидаясь согласия, произнес заклятие, вновь вторгаясь в разум грабителя.
Первая попытка не принесла никаких результатов, а вот вторая позволила восстановить еще один кусок.

– Эти артефакты принадлежат нам. Мы изготовили их! – недовольно скрипел Богрод. – Они должны вернуться к гоблинам. Все остальное вы можете забрать себе. Оплата за аренду стала слишком велика. Все честно, – оскалился гоблин, обращаясь к мужчине, чье лицо было скрыто тенью от глубокого капюшона мантии. – Мне подходит ваше предложение.
– Проблем не возникнет? – хриплым басом переспросил будущий грабитель.

Воспоминание резко оборвалось. Лестрейндж вздохнул и пару раз моргнул, приходя в себя.
– Простите меня, мисс Боунс. Я вынужден прекратить. Картины прошлого все труднее поддаются. Дальше может быть опасно для свидетеля, – произнеся это, он прикоснулся волшебной палочкой к виску и оторвал от него короткую серебристую нить, которую тут же поместил в пузырек с цифрой три. – Совсем немного, – хмуро добавил он. – Надеюсь, это поможет вам.
Он достал из кармана еще одну склянку и перенес в нее воспоминание из Омута памяти. Выгравировав на баночке двойку, Рудольфус протянул пузырьки женщине.
– Если я вам больше не нужен, то мне нужно написать краткий отчет для начальства. Вторую копию с предписанием не трогать разум Богрода я завтра предоставлю вам. А сейчас я бы посоветовал дать свидетелю тонизирующего напитка и снотворного или успокоительного. После подобной процедуры ему нужен отдых.