Естественно, Вайолет его игнорировала, но Джагсон тоже на дурачка похож не был. Да и папаша Паркинсон был залогом успеха операции: в конце концов, этот старик своего не упустит и, возможно, даже будет старательно продумывать план по подкладыванию дочки под выгодного клиента. Сам Джагсон не то чтобы этого добивался — не успеет старик, раньше отбросит последние признаки жизни — но для операции было полезно. Что ещё, как не интерес к молодой особе, позволило бы ему принять её у себя в гостях на дружескую встречу?
Молчаливый домовой эльф был предупреждён о визите весьма привередливой гостьи и расстарался с угощением, но на это Джагсон пока приказал ждать. Для начала он предложит ей экскурсию по дому, который ей придётся детально описать своему папаше, напоит чаем, кофе, виски, что она там пьёт и что ей папочка не разрешает, а потом постепенно перейдёт к делу. Ну а если всё кончится хорошо, можно и задобрить. Или после того, как он подотрёт ей память, если она будет достаточно недальновидна, чтобы начать истерику.
Джагсон был, впрочем, уверен, что не начнёт: Вайолет просто не выглядела такой девушкой. Ему с его природным самодовольством было просто увериться в мысли, что он читает её, как открытую книгу, только страницы успевай перелистывать. К тому же, что ни скажи она за пределами этого дома, будет звучать настолько глупо, что её добрый папенька скорее решит, что она умом тронулась, чем что его драгоценный потенциальный союзник хочет не дать ему денег, а отнять жизнь и карьерное положение. Вот уж действительно интересная выходила ситуация.
Джагсон открыл камин к назначенному времени и сел в кресло напротив — ждать. Трубка мирно дымила табаком, распространяющим едва уловимый травяной запах, а сам Джагсон был одет так же хорошо, как и привык, но не настолько старательно, чтобы показать собственную заинтересованность в предмете. Конечно, фигурка у девицы была что надо, но она предпочитала её прятать, судя по всему: стоило полагать, что она явится сюда в мешке, лишь бы продемонстрировать, что не надо ему смотреть куда-то ниже её равнодушного лица.
Джагсон, впрочем, видел, как она снимает маску, а потому предвкушал, как она сделает это ещё раз. Или не раз.
Он ещё обдумывал, как лучше будет начать подходить к теме, которую ему не терпелось начать, но пока нужно было соблюсти приличия и прощупать её настроение. Джагсон был, впрочем, уверен: не более благостное, чем за ужином неделю назад.

Полыхнуло зелёное пламя камина. Джагсон практически лениво поднялся со своего места, отложив трубку на столик рядом, и сделал несколько шагов вперёд, приветствуя гостью.
— Здравствуйте, Вайолет, — произнёс он. — Страшно рад, что вы всё-таки нашли для меня пару часов.
Или ваш папенька заставил.
— Что ж, добро пожаловать в мой дом. Слегка мрачноват, но вам наверняка понравится.

Конечно, Джагсон выпал в осадок. Вайолет, которая до этого так старательно демонстрировала ему своё безразличие и даже наоборот, презрение, вдруг резко превратилась в мисс радушие. Это могло бы выглядеть подозрительно, если бы Джагсону не было на это плевать. Её внешний вид, так разительно отличавшийся от того, что было раньше, ошеломил его настолько, что он практически позабыл правила приличия, но вовремя опомнился и вспомнил, кто он вообще такой. Разве что челюсть с пола подобрать не пришлось, и на том спасибо.
— Несомненно, — Джагсон взял себя в руки. Домовик, материализовавшийся перед гостьей, мгновенно подхватил мантию, отпущенную девушкой. — Рад видеть вас в хорошем настроении. 
Он подхватил её руку в привычном поцелуе. Она её не отдёрнула. Она сама её протянула. "Так, так, мисс Паркинсон", — подумал он, ухмыляясь. То ли лёд тронулся, то ли тактика поменялась.
Впрочем, и тот, и другой вариант Джагсону вполне подходили.
Вайолет несомненно была не так проста, как казалось её отцу: если уж она знает, как выглядеть эффектно, и при этом демонстрирует себя не с самой лучшей стороны большую часть времени... Видимо, всё-таки он не ошибся в ней. Он говорил её отцу правду: в большинстве современных девушек он в жизни не найдёт и толики того, что успел разглядеть в мисс Паркинсон за две встречи их знакомства. И за те несколько минут третьей. Правда, ликовать по этому поводу он будет позже, когда разговор завершится, вне всякого сомнения, в его пользу.
— И это тоже, — он улыбнулся, сверкнув белыми зубами. Сразу переходить к делу было не столь интересно, поэтому он предпочёл для начала побыть радушным хозяином, восполняя свой просчёт с самого начала. — Могу я предложить вам выпить?
Домовик, переминающийся с ноги на ногу в ожидании приказа, маячил где-то у камина с мантией мисс Вайолет, готовый мгновенно принести то, что пожелает гостья.
— Есть вино. Из Перу. Весьма любопытный образец, — он жестом пригласил Вайолет сесть в одно из мягких кресел напротив камина. Движением палочки он закрыл его — чтобы никто не помешал и, не приведи Мерлин, не вломился посреди важного разговора. Палочка привычно и ловко отправилась обратно в чехол в рукаве мантии.
— Знаете, я не соврал, Вайолет. Вечер в вашей компании будет для меня чрезмерно приятен, — он ухмыльнулся. Особенно в пользу этой реплики говорило её платье. — У нас много общего. Думаю, мы могли бы подружиться.

— Для хорошей выпивки не бывает рано, — хмыкнул Джагсон, но желание гостьи все-таки было законом. Он отдал приказ домовику принести кофе, свой предпочел по-ирландски (единственным, что хорошего дала Ирландия миру, Филипп почитал выпивку и кофе с ней же). Домовик испарился выполнят приказ, и они с Вайолет остались вдвоем. Не то чтобы присутствие домовика как-то смущало Джагсона: как и все уважающие себя волшебники, он не придавал слишком много внимания прислуге.
— Вы себя недооцениваете, — произнес он с ухмылкой. Вайолет, конечно, не могла знать или догадываться об истинной цели интереса Джагсона, однако все же была достаточно наблюдательна, чтобы сделать некоторые выводы. Джагсону это казалось... Забавным.
— Вы не так просты, как кажется, — просто ответил Филипп. — Вам нельзя отказать в умении соображать. Уверен, своего вы не упустите. Какой факультет вы окончили? Слизерин? Рейвенкло?
Эти два дома были похожи между собой больше, чем многие полагали: практически каждый слизеринец мог дать вам честное слово на этот счет. Вопреки мнению большинства, иногда оно кое-что могло значить.
Домовик принес кофе и подал печенье.
— Это играет очень большую роль. В первую очередь, я не имею дел с теми, кто не может за себя постоять.
Вернее, имел, конечно, только с очень невыгодными для несчастного последствиями. На тех, кто пытался себя защитить, хотя бы интересно было смотреть, а Джагсон любил добавить в свою жизнь немного борьбы за первенство.
— Я хочу предложить вам дружбу. Взаимопомощь. Поддержку, — он отхлебнул кофе. — Естественно, и мне понадобится ваша.
Джагсон откинулся на спинку кресла.
— Ваш отец мне мешает, и я хочу его убить.
Лицо его не дрогнуло, поза была расслабленной, взгляд блуждал по собеседница, точно Джагсон не был заинтересован в ответе, хотя на самом деле о внимательно следил за ее реакцией.

Вайолет не могла удержать благодушного настроя, с которым появилась, и Филипп мысленно сожалел, что всё так быстро кончилось. Впрочем, пытаясь откреститься и вступая в словесные пикировки, мисс Паркинсон только подогревала его интерес. Ему нужен был противник, с которым он, пусть и надеясь на сотрудничество, вступал в конфронтацию: пусть и в такую мелкую.
— Я так считаю, — подтвердил Филипп. Навряд ли это имело какое-то значение для неё, но для него это было, несомненно, приоритетным. Слизерин, конечно же. Значит, он был ещё более прав насчёт кое-чего общего между ними: как-то всегда было приятно встретить соплеменника по змеиному кружку, даже если обстоятельства не располагали.
Вайолет предположила, что может рассказать всё отцу и Джагсон должен бояться. Скучно.
— Кто же вам поверит? — спросил Джагсон, пожав плечами. — Не надо быть гением, чтобы заметить, как с вами обращаются в отчем доме. Вы мебель. Мнения мебели никто не спрашивает. Хорошо, если вас куда-нибудь пристроят, а не просто снесут на помойку, когда поизноситесь. А девичий век, увы, достаточно короток...
Джагсон готов был смеяться в голос. Абсолютно не дрогнувшее лицо, тот же будничный тон — ну кого она пытается обманывать? Нормальная девица уже бы хлопнулась в обморок или зашлась в истерике, а эта... Ну, эта делала ровно то, что Джагсон хотел увидеть. И ему это, чёрт возьми, нравилось.
— А что вас интересует? — спросил он, будто бы его это на самом деле волновало. — Конечно, для того, чтобы получить наследство, вам придётся позаботиться ещё об одном человеке — вашем брате... Уверен, ваш отец уже успел написать завещание на имя мальца, как там его?
Он, конечно, и не пытался вспомнить, каким именем называл Генри Паркинсон своего единственного сына, к чему все эти формальности? Достаточно было того, что это был мальчишка, в отличие от Вайолет.
— Нам останется только изменить завещание, — для таких целей есть империо, в конце концов, — или убрать ту часть вашей семьи, которая вам меньше всего нравится. Вы получите своё наследство и станете вольны распоряжаться своей судьбой. Я получу своё.
Он помолчал.
— Но я вижу, к чему вы клоните, — произнёс он чуть тише. — Если вам больше нравится вывод вашего отца с арены через тотальное унижение, через боль и страх — думаю, я смогу вам в этом помочь. Он потеряет всё. Но тогда вы снова останетесь без сикля за душой — если, конечно, не предпримите меры заранее.

Джагсон криво усмехнулся, глядя на то, как всё больше и больше распаляется гостья. Чувство удовлетворения от того, что он с самого (почти) начала в ней не ошибся, было ему приятно, и он молча наблюдал за тем, как она строит логическую цепочку, высчитывая, кого именно Филипп планирует посадить на место её папеньки. Конечно, тут не нужно было оканчивать Хогвартс со всеми Превосходно, чтобы понять, кто именно является протеже Джагсона, однако он настолько привык к пустоголовости многих светских и не очень леди, да и слишком сильно был убеждён в том, что женщина мало походит в сообразительности на человека, что порой продолжал удивляться. Вайолет была приятным сюрпризом, который Туманный Альбион преподнёс Джагсону. И сейчас, когда она не хотела сдаваться и просто так принимать помощь (а что это ещё было со стороны Джагсона? С её последним утверждением он был категорически не согласен, хотя и решил пока придержать это при себе), он только сильнее желал склонить её на свою сторону. Впрочем, он прекрасно понимал, она никогда не будет на сто процентов на его стороне. И именно это ещё сильнее подогревало его интерес. 
— Зачем я буду вам мешать? Вайолет, — он укоризненно качнул головой. — Ваша наивная уверенность в том, что утопить человека и убрать другого — проще лёгкого, нравится мне даже больше, чем ваш крутой нрав.
Джагсон пожал плечами. 
— Вы правы. Что я могу вам предложить? Вы откажетесь от денег, вы откажетесь от связей, вы откажетесь от помощи в делах магии. Зачем? Вы уже всё спланировали, всё продумали, всё можете сами. Вы ведь наверняка не отступите в последний момент перед лицом своего врага, когда необходимо будет произнести одно последнее заклинание. Вы ведь не то, что девяносто пять процентов остальных магов.
Он говорил спокойно, точно действительно имел это в виду, однако Вайолет, раз уж настолько наловчилась в различении оттенков и тайных смыслов, должна была явственно понять, к чему он клонит. Джагсон знал: даже самые матёрые Пожиратели Смерти плохо переживали свои первые убийства. За редким исключением, конечно. Некоторые испытывали от этого что-то сродни оргазму: больше физическое, чем духовное наслаждение.
— Вы наверняка продумали все тонкости с завещанием и наследством. Предполагаю, у вас есть друзья, сведущие в области магического права и готовые работать с не слишком легальным делом, — он смотрел на неё прямо. — Наверняка ваш отец согласился по той или иной причине переписать на вас имущество, чувствуя, что по-другому никак, ведь ситуацию вы ему уже организовали — безвыходную, естественно. Да и ваша мачеха, очевидно, стала не его кандидатом номер один, а человеком, которому он побоялся довериться, то есть, видимо, вы успели дискредитировать её в его глазах. Возможно, он уже готовит документы на развод? В Министерстве, вероятно, у вас тоже есть связи, чтобы ваш отец перестал пользоваться там доверием и в итоге попал под пристальное внимание, ну, я даже не знаю, мадам Боунс? Она страшно любит такие дела, где много взяток и подлости, очень обеляет её белоснежную мантию. Думаю, вы уже всё продумали, так что я ещё могу предложить вам?
Он отставил пустую чашку на столик. Мгновенно появившийся эльф снова наполнил её из защищённого чарами сохранения тепла кофейника и снова исчез.
— Я буду очень за вас болеть, Вайолет. Ну а когда что-то пойдёт не так, у меня не останется другого выбора, кроме как использовать вашу неудачу в своих целях. Хотя мне и будет очень, очень жаль.
Тут он даже не лукавил: такое хорошее начинание с организацией уровня младшего школьника могло сильно пострадать. Конечно, Джагсон уже убедился в том, что мисс Паркинсон была куда умнее, чем хотела казаться, однако ни на секунду не верил в то, что в её положении можно было провернуть то, о чём она, видимо, давно мечтает. В комнате повисла пауза, которую через несколько мгновений снова нарушил Джагсон, не дожидаясь, пока его собеседница решит снова опротестовать его выводы.
— Вайолет, мне будет куда проще убить вашего отца в тёмной подворотне и скрыться с места. Поверьте, заподозрить меня в связи с этим убийством будет невозможно, даже стирать вам память о нашем разговоре не придётся. Но вы мне нравитесь, и я хочу вам помочь. Считайте, что по доброте душевной. Вы сделаете мою жизнь интереснее, а я облегчу вашу задачу. Чем не приятная сделка?

Он кивнул, мол, как скажете. На деле ему было бы даже интересно посмотреть, как далеко она уйдёт и как быстро попадёт впросак на какой-нибудь мелочи: Джагсон знал, на что способны загнанные в угол звери, но никогда не видел, чтобы звери планировали что-то дальше, чем на шаг вперёд. Девица, несомненно, была умнее кошки, но достаточно ли предусмотрительности было в ней? В этом можно было сомневаться до тех пор, пока она не выполнит свой план. Если выполнит.
В целом она, конечно, была права: дело её будет сделано, а Джагсону всё равно, чьими руками. Лишних свидетелей всегда можно убрать одним лишним движением палочки.
— Вайолет, — Джагсон расхохотался, когда собеседница произнесла сакраментальное про его уважение к женщинам, — вы меня удивляете. С чего такие выводы?
Конечно, женщины не были в равной степени так же подкованы, как мужчины, не имели тех же возможностей, но разве в этом была их вина? Джагсону, откровенно, было всё равно, чья в этом была вина, но на деле ему практически не удавалось встретить себе достойного противника в лице противоположного пола. Его стройную теорию только подтверждало отсутствие большого количества женщин в стане Пожирателей Смерти, несмотря на особенно рьяное воспитание в определённых кругах... Была бы у него сестра, он был уверен, была бы не умнее, чем младшенькая Роули. Такая же обычная, невнятная, трусливая.
Вайолет была не такая, и это Джагсону в ней и нравилось. Она не начинала трястись при слове "убийство" и как-то совершенно не хотела впадать в панику при мысли, что человек, сидящий напротив неё, практически напрямую расписывается в большом опыте убийств ради убийств. Ну и немного ради дела, куда без этого?
Но, всё же, надо было запомнить, что Вайолет страшно обиделась на него за... что-то. В общем-то, на свой собственный взгляд Джагсон не сказал ей ни слова неправды, говоря и о мебели, и о её поведении, и о прочих милых приятных вещах. Разве обижаются взрослые люди на правду? В этом этих самых сильных и независимых он не понимал втройне: сначала мать, теперь ещё и эта чужая ему девица, а всё туда же...
— Мне скучно, — честно признался Джагсон. — Я не ищу лёгких путей. Мне куда интереснее сломать вашего отца изнутри, чем просто его убить. Убийства — штука быстрая, удовольствия от неё получаешь мало. Куда приятнее выиграть партию, за которой напряжённо следил весь день, чем сразу поставить мат, если говорить о шахматах.

— Хотя мне больше по душе охота. Не столько результат, сколько сам процесс.
Он подумал, что нужно будет пригласить её как-нибудь в лес: не на сеновал, но поглазеть на забитого гиппогриффа. Навряд ли старик Паркинсон показывал ей подобные забавы, но ей бы подошло. Представить её на коне и с волшебной палочкой на изготовку было почему-то легче, чем в бальном платье. Впрочем, сидела же она тут перед ним в том, что навряд ли демонстрировало её желание уйти из этого дома быстрее, чем они до чего-то договорятся?
— Мне нужно удостовериться, что на место вашего отца попадёт Роули, а не кто-то другой. Я хочу, чтобы не было ни малейшего шанса на неуспешность операции. В вашем доме я появился исключительно в целях найти слабые места и болевые точки вашего отца... И я их нашёл.
Он внимательно смотрел ей в глаза.
— Ну а вы, к чему вы ведёте? Вы чего-то хотите, иначе не появились бы здесь так. Ваше платье, ваша мантия, ваша манера говорить, как только вы вошли — вы пытались меня обескуражить. Что ж, у вас вышло. Вы хотели перехватить инициативу в разговоре, но пока не дошли до финальной точки. Вы ничего не просите, но вы чего-то хотите. Чего?
Он ухмыльнулся.
— Вы пришли не из интереса ко мне или моему скромному жилищу и не потому, что ваш отец настаивал. Вы бы нашли способ избавиться от меня, если бы хотели, или не вступили бы со мной в этот диалог, вам бы хватило ума на это. Делали бы вид, что меня тут нет, вы это умеете. Вместо этого вы раскрываете передо мной свои карты. Зачем? Чего же хотите вы?

Отредактировано Philip Jugson (2017-02-08 21:18:04)

— Очень великодушно с вашей стороны, — отозвался Джагсон, когда Вайолет спела это своё "даже". Он, конечно, мог заставить её сотрудничать с ним, мог стереть ей память прямо сейчас, мог и вовсе взять под Империо и заставить совершить всё то, что он сам собирался сделать, её хрупкими женскими ручками (о, он бы хотел присутствовать в тот момент, когда они сомкнутся на шее старика Паркинсона), но он поступал по-другому.
— Разумно, — согласился он. Он бы и сам не верил в своё слово, если бы был на её месте, это только доказывает, что она была совсем не дурой и могла выдавать умозаключения уровнем выше, чем "собрались тучи - скоро будет дождь". — Я тоже не привык верить первым встречным. Поэтому предлагаю вам заключить магический контракт. Для Непреложного Обета нам нужен третий, но посвящать кого-то в наши планы мне бы не хотелось. Вы позволите?
Он извлёк палочку и легко встряхнул ею, готовясь выводить формулу, которой он периодически пользовался. Магические контракты были отличной штукой в отсутствие третьего лица, которое могло помочь с заключением Непреложного Обета, и хотя были всего лишь его формой, которая требовала детального описания всех условий, а не использовала понимание каждого участника, приводя их к единому знаменателю самостоятельно, всё ещё было отличной формой договоров между волшебниками. Подобные контракты заключались и в бизнесе, только вот последствия были куда более мягкими и чаще всего касались исключительно необходимости передачи неустойки, отказ от чего карался бы какой-нибудь мелкой неудачей или болезнью. Обычно люди предпочитали не связываться с нарушениями магических контрактов, а потому выполняли всё сразу и чётко. Или страдали после.
— Итак, условия, на которых будет заключён наш с вами договор, — он прочистил горло, предвкушая очень длинную речь. — Первое: вы обязуетесь помочь мне посадить на место вашего отца Торфинна Роули. Теми способами, которые для этого потребуются, исключая те способы, что ведут к причинению вам вреда. Второе: я обязуюсь помочь вам избавиться от вашего отца теми способами, которые для этого потребуются. Включая убийство, возможно массовое. Исключая те способы, которые ведут к причинению вреда мне. Уточнение: заключение, раскрытие моей причастности для общественности, моё убийство. Третье: стороны обязуются не оказывать давление на другую сторону и не вредить друг другу. Уточнение: не убивать, не стирать память, не подставлять перед властями или общественностью, не подавлять волю любым заклинанием, включая Империо и ложную память. Обязательства касаются сотрудничества по данному делу, которое закончится, как только вы достигнете своей цели, а я своей. То есть Роули окажется на посту, жизнь вашего отца разрушена до основания, сам он мёртв. Опционально получение вами наследства, это ведь ваша цель? Впишем. Что-нибудь ещё? Сложно удержать всё в голове. 
Он сделал паузу, ещё раз пробегаясь глазами по строчкам, которые он выводил рукой параллельно с монологом. Он старался максимально полно прописать всё, чтобы не оставить ей лазейки, но тем самым лишал права выбора и себя. Тем не менее, пока у Джагсона не было намерений выбрасывать Вайолет из игры: она начинала ему нравиться даже больше, чем любимая домашняя зверушка. Несмотря на её слова, он был готов признать в ней потенциал, необходимый для проворачивания подобных сделок. Но опыта — того, что часто решало больше всего остального — ей не хватало больше всего.
— Нарушение условий данного договора приведёт к мгновенной смерти от сердечного приступа. Никаких следов, естественно, не останется: смерть наступит естественным путём, никаких подозрений, никаких следов. Ничего.
Он ухмыльнулся и жестом указал на место, куда палочкой нужно было продублировать пассами слова согласия.
— Если готовы, то прошу.

— Умное замечение, — прокомментировал Джагсон, добавляя озвученные Вайолет условия. Непонятно было, почему она так пеклась о мальчишке, очевидно, главном претенденте на наследство, которого она так страстно желала, но в целом Джагсону до этого не было особенного дела: у всех были свои маленькие странности и привязанности. Возможно, у неё были какие-то планы, о которых она не спешит делиться, в этом плане ему было всё равно, что произойдёт с наследником рода Паркинсон.
Впрочем, прерывать фамилию тоже некомильфо. Пускай живёт.
Они закрепили договор, и Джагсон почувствовал, как по его палочке и ладони течёт магия, скрепляя их договорённость неразрывными узами. Он понимал, что теперь никакого пути назад нет, да и Вайолет это осознавала: они были связаны крепче, чем друзья, товарищи и прочая ерунда, которой пичкают добреньких хорошеньких деток. Теперь недоверие другому могло стоит им жизни, поэтому придётся играть по-честному и в действительности помогать друг другу в достижении целей.
Джагсону, по правде говоря, казалось это даже забавным.
— Что ж, поздравляю нас с заключением сотрудничества, — произнёс Филипп и хлопнул в ладоши. — Вина сюда. Того, что для особого случая.
Домовик повиновался, и через несколько мгновений в руках у новоиспечённых союзников оказались кубки, наполненные красным перуанским вином.
— Вино вполне магического происхождения. Вообще вина в Перу не слишком интересны, да и не то чтобы их много, по сравнению с другими регионами. Однако это — плоды рук частного винодела из Ики. Кое-что он оставляет для магглов, но основные жемчужины своей коллекции отдаёт в руки волшебников. Естественно.
Он сделал небольшую паузу, разглядывая кубок, и затем продолжил:
— Чтобы найти его, мне понадобилось немало времени, однако результаты того стоят. Думаю, вам понравится. Однако у меня найдётся ещё что-нибудь, что точно придётся вам по душе, я уверен.
Он отсалютовал кубком и сделал первый глоток отменного напитка. Несмотря на то, что страстью к вину Джагсон особенно не пылал, предпочитая напитки покрепче, однако этот экземпляр был действительно хорош. К тому же, предлагать леди виноградную водку, которую он привёз оттуда же, было не слишком вежливо. Джагсон предпочитал быть галантным и не пытаться споить никого в этой комнате.
К тому же, ему бы пришлось следить, чтобы с ней ничего не случилось в этом состоянии. Пускай уж лучше вино, опьянение даже от большой дозы которого, он явственно это понимал, она прекрасно перенесёт и самостоятельно. 
— Ещё сегодня я покажу вам дом. Ваш папенька наверняка будет интересоваться деталями, так будет проще.