- М? – все так же не отрываясь от конспекта, задумчиво отозвался Петтигрю на оклик друга. Подчеркнув ногтем то место, на котором остановился, он вопросительно посмотрел на Римуса, припоминая, что именно тот спросил. Выполнять домашку по зелья Питеру нравились, особенно когда она касалась только теории и рядом не сидели неугомонные Сириус и Джеймс. Вот тогда у него все получалось просто замечательно. В такие моменты Петтигрю был горд и уверен в себе, как никогда. – Аааа… - он перевел взгляд на полностью исписанный свиток Лунатика и наконец-то понял, что именно от него хотели узнать. – Да. Я почти закончил. Сейчас. Мне остался один дюйм, и я свободен! – яростно окунув перо в чернильницу, парень принялся поспешно дописывать последний абзац своего доклада. – Все! – он довольно посмотрел на пергамент и осторожно подул на еще не успевшие высохнуть чернила. – За что примемся теперь? – Питер с ненавистью покосился на учебник трансфигурации, заранее подозревая, каким будет ответ друга. В конце концов, нельзя было вечно от того, что у тебя не получалось.
В гостиную с шумом ввалилась толпа младшекурсников, и Хвост с трудом подавил рвавшийся из груди вдох сожаления: очень уж ему не хотелось, чтобы малявки видели, как он будет безрезультатно пытаться трансформировать чашку в мышь или что там было задано на следующий урок?
К счастью, Римус спас ситуацию, предложив ретироваться в библиотеку.
- Да! Идем! – поспешно вскочив с кресла и затолкав свитки с книгами в наплечную сумку, радостно откликнулся Питер и первым направился к выходу из комнаты. В коридоре он остановился, ожидая товарища.
- А ты думаешь, что мадам Пинс позволит нам практиковаться в ее владениях? – с некоторым сомнением спросил Хвост. – Или нам не заклятие разучить задали? – вновь усомнился он и полез в сумку, чтобы найти нужный конспект. – Иногда я не понимаю, зачем выбрал эту дисциплину. Ты вот можешь мне это объяснить? – все еще продолжая копаться в свитках, спросил Петтигрю.

- Да уж, - нисколько не разделяя энтузиазма друга, проворчал Петтигрю. Если послушать окружающих, то почти все дисциплины были из категории тех, что непременно пригодятся в дальнейшей жизни, только вот Питеру почему-то эти нужные и важные предметы зачастую не очень-то легко давались. - Тогда придется постараться, - обреченно добавил он, следуя за Римусом по коридорам и стараясь не врезаться в сновавших вокруг школьников. Перспектива провести долгие часы за постижением премудростей трансфигурации по мере того, как они удалялись от гостиной Гриффиндора, казалась все менее заманчивой.
«А! Драккл!» - про себя выругался Питер, когда они очутились перед дверью в библиотеку. – «Хоть бы уже закрыта была!» - малодушно взмолился парень, осторожно повернув дверную ручку. Увы, она легко поддалась. Массивная дверь открылась без малейшего скрипа, впуская гриффиндорцев в читальный зал, где в этот час практически не было студентов: лишь двое третьекурсников тихо сидели за дальним столом, старательно переписывая что-то из фолианта внушительных размеров на пергамент.
- Добрый вечер, мадам Пинс! – тихо поздоровался Петтигрю и, неслышно ступая, направился к стеллажам, где должны были стоять нужные им для подготовки к занятию справочники.
- Ты ищешь слева, а я – справа, - махнув рукой на ряд книжных полок, предложил Питер и тут же принялся просматривать корешки книг, отбирая нужные. Уже через десять минут следом за ним плыла по воздуху большая кипа учебников и энциклопедий, которые, по мнению Петтигрю, могли понадобиться при выполнении домашнего задания по такому сложному предмету, как трансфигурация.
Помахав Римусу, Питер направился к столу мадам Пинс, которая, подозрительно взглянув на него, тут же принялась записывать названия книг в его библиотечную карточку.
- Вернуть не позже следующей пятницы! – суровым тоном предупредила волшебница.
- Хорошо, мэм! – послушно согласился парень, складывая учебники в сумку и отходя в сторону в ожидании Люпина.

Левитируя рядом с собой стопку выбранных для подготовки к занятию книг, Питер двинулся за Римусом, старательно обходя попадавшихся им на пути студентов и внимательно следя, чтобы никто из ребят не наскочил на следовавшую за ним пирамиду из учебников. Собирать разлетевшиеся по всему коридору фолианты Петтигрю никак не хотелось, а потому парень переложил на друга ответственность за поиск подходящего класса, удовольствовавшись «второстепенной» ролью, позволявшей не отвлекаться на такие мелочи, как открывание дверей и заглядывание во все подряд помещения. Но, кажется, Лунатик и не был против. По крайней мере, своего возмущения он уж точно никак не проявил.
– Прекрасно! Давай! – с готовностью отозвался Питер, когда Римус наконец-то обнаружил пустой класс. Проскользнув за другом в полуоткрытую дверь, Петтигрю окинул удивленным взглядом комнату и возмущенно присвистнул. – Кажется, домовики объявили забастовку! – неловко пошутил он, кивнув головой в сторону сломанного стула. – Кстати, вот нам и объект для трансфигурации, - взмахом волшебной палочки опуская книги на очищенную Римусом от пыли скамейку, произнес гриффиндорец, вновь покосившись на раскуроченную мебель. – Если что-то пойдет не так, то никто не будет горевать о его пропаже, – подбадривая самого себя, громко добавил Хвост. Занятия трансфигурацией всегда вызывали у него какое-то двоякое чувство. С одной стороны, Питер считал, что раз он стал анимагом, то и другие чары должны были начать выходить у него намного лучше. С другой стороны, он так боялся ошибиться, что неизменно путался и неправильно произносил заклятия, получая самые неожиданные результаты.
– Сейчас посмотрю, что задали. Я сам не помню, - водрузив наплечную сумку рядом со стопкой учебников, отозвался Петтигрю, вновь принявшись рыться в бумагах. – Кстати, что с тобой происходит? Я не помню, когда ты последний раз был таким растерянным на уроках Макгонагалл, – наконец-то выудив нужный пергамент, Питер вопросительно посмотрел на Римуса. – Что случилось, раз ты даже домашнее задание не записал? Нам не просто птицу создать надо, а еще и хищную, - услышав про сложность заклятия, которое им предстояло выучить, уныло произнес Хвост. – Разновидность Ависа, - хмурясь, добавил он.

Оторвав взгляд от пергамента, Питер внимательно посмотрел на Ремуса, соображая, стоит ли продолжить задавать неудобный вопросы, пытаясь выудить то, что беспокоило друга, или сделать вид, что не заметил ничего необычного. В конце концов, у каждого могли быть свои секреты, которыми он не хотел делиться даже с самыми близкими людьми. А кто уж мог быть у Ремуса ближе мародеров? Конечно, никто! Только вот Петтигрю не обладал бестактностью Сириуса или Джеймса, чтобы лезть туда, куда его не просили.
- Ну, ладно… - нерешительно протянул Питер, сдаваясь и отказываясь от дальнейших расспросов. – Не бери в голову! – зачем-то добавил он, словно эта нелепая фраза должна была решить все проблемы Лунатика, если таковые у него, конечно, имелись.
- Я набрал все, что не показалось уместным! – с тоской смотря на выбранные книги, пояснил парень. – Вот эта… - он ткнул пальцем в самый верхний фолиант. - …рассказывает о разных заклятиях: истории их происхождения, магах-изобретателях и прочих деталях, которые могут понадобиться, если Макгонагалл поинтересуется чем-то подобным. Следующая, - юноша почесал затылок. – Я не уверен, что она нам понадобится. Это справочник. Там много заклинаний из трансфигурации описано. Я подумал, что если что-то пойдет не так, то… - не окончив свою мысль, Питер пожал плечами: мол и так все ясно, зачем говорить еще что-то. – Остальные я взял на всякий случай. А вот последняя привлекла меня тем, что в ней рассказывается о том, как трансфигурировать неживые предметы в разных зверей. Мне это показалось интересным. Я хотел бы ее почитать. Знаешь, я вот что подумал. Например, эта скамья, - он хлопнул ладонью по лавке, на которой лежали учебники. – Она же не умеет думать, но, если она станет, ну, там кошкой или… - Петтигрю на секунду запнулся. - …хамелеоном, она начнет мыслить или будет действовать, подчиняясь базовым рефлексам? Ну… - Питер смущенно потер переносицу. – Я знаю, что это звучит странно. И вообще я, наверное, не это хотел сказать, - окончательно растерявшись, почему-то произнес парень. – Давай попробуем что ли! – поспешно добавил он, спеша замять разговор.
- Avis Accipiter! – выкрикнул Петтигрю, ткнув волшебной палочкой в колченогий стул.
Стул подпрыгнул, внезапно отрастив себе птичью лапу, и грозно двинулся в сторону незадачливого студента.
- А! Он так и должен себя вести? – делая шаг назад, спросил Питер.

Питер облегченно вздохнул, когда Ремус трансформировал стул обратно, вернув ему первоначальный вид. Быть атакованным ожившей мебелью – это как-то не очень весело, знаете ли. К тому же Питер настолько растерялся, что позабыл о том, что может применить для защиты магию, и даже начал пятиться назад, стараясь оказаться подальше от недовольного стула.
- Да! Молодец! – увидев, с какой легкостью друг использовал нужное заклятие, похвалил его Петтигрю, настороженно наблюдая за хлопавшим крыльями беркутом. – Знаешь, мы могли бы проверить эту теорию. Ты мог бы приказать ему что-нибудь, - парень ткнул указательным пальцем в сторону взлетевшей на ближайшую парту птицы. – Вдруг послушает. Я думаю, это могло бы быть достаточно интересно.
Питер пожал плечами и задумчиво почесал затылок, старательно оттягивая тот момент, когда ему вновь придется опробовать заклятие. Он опасался, что опять провалится. Возможное поражение после столь блистательного успеха Ремуса казалось ему не позорным, но досадным и неприятным.
- Эх… - он обреченно вздохнул, грустно посмотрев на волшебную палочку, которую сжимал в правой руке. – Теперь моя очередь.
Юноша огляделся по сторонам в поисках того, что можно было бы трансфигурировать и остановил свой выбор на сломанной скамье.
- Кхм… - прокашлялся, он пытаясь детально представить ту птицу, в которую должна была превратиться мебель. - Avis Accipiter! – тихо выдохнул, гриффиндорец, с удивлением наблюдая за тем, как скамья начала уменьшаться в размерах, менять форму. Через пару секунд на полу, свирепо щелкая клювом, стоял хмурый стервятник. Презрительно глянув на подростков, он демонстративно развернулся и зашагал в сторону окна.
- Получилось, - глупо улыбаясь, растерянно протянул Питер. – Я даже не ожидал, - переведя довольный взгляд на Ремуса, признался он. – Я думал, что ничего не выйдет.
Пока Петтигрю делился своими впечатлениями с другом, стервятник подошел к окну и, запрыгнув на узкий подоконник и издав победный клич, с силой ударил клювом по стеклу.
- Мне кажется, что он ведет себя странно, - посмотрев на птицу, произнес Питер. – Finite! – взмахнув палочкой, произнес он, отменяя действие заклятие. Стервятник тут же превратился обратно в скамью, с грохотом рухнувшую на пол.
- Упс! – довольно улыбнувшись, покачал головой юноша. – Потренируемся еще? И мне кажется, что я зря набрал все эти книги, - он с тоской посмотрел на гору учебников, которые взял в библиотеке.

Слова друга несколько ободрили Питера, хотя он прекрасно понимал, что Ремус это больше говорил для того, чтобы успокоить его, а не для того, чтобы поделиться собственными неудачами. Петтигрю помнил всего лишь несколько подобных неудачных трансфигураций, совершенных Лунатиком. По сравнению с его собственными досадными промахами, подобные ошибки казались сущими пустяками.
- Да, наверное, - неуверенно согласился Питер, задумчиво почесав макушку. – Я всегда волнуюсь, особенно если у нас совместное занятие со Слизерином. Понимаешь… - он резко замолк, совсем не вовремя вспомнив Хатор, девушку, которая нравилась ему, но которая была влюблена в другого. – А неважно! – тряхнув головой, обреченно произнес Питер. – Я не хочу быть идиотом в их глазах. Насмешки, глупые шутки. Я устал от этого всего, - зло добавил он, безрезультатно пытаясь выбросить из головы то, что ему случайно рассказала Аделаида: Кайн и Хатор целовались. Хатор предпочла другого, а он сам остался в дураках.
- Получилось, - сделав вид, что ему интересен устроенный товарищем эксперимент, задумчиво согласился Петтигрю, все еще размышляя о своем неудавшемся романе. – Ты, наверное, прав, - стремясь поддержать разговор, через силу улыбнулся он. – Теперь моя очередь пробовать. Только вот… - Питер пожал плечами, растерянно глядя на валяющуюся у окна скамью. – Надо ей придать должный вид. Avis Accipiter! – взмахнув волшебной палочкой, почти не думая о конечном результате, произнес он. Но заклятие почему-то все равно сработало верно. Лавка подпрыгнула, в воздухе превратившись в сокола.
Птица взмыла вверх, развернулась у потолка и заметалась из стороны в сторону, пару раз едва не врезавшись в беркута.
- Сделай какую-нибудь фигуру, - без особого интереса приказал юноша, продолжая думать о Хатор. Сокол рванул вверх, потом вниз, потом опять вверх и снова вниз, выписывая в полете сердце. Увидев, что именно нарисовало его творение, Петтигрю густо покраснел и отвернулся, боясь смотреть на Ремуса.
«Глупое животное!» - кинув недовольный взгляд на усевшуюся на шкафу птицу, подумал смущенный парень. – «Хорошо хоть не перед всем классом!»

Услышав предположение друга, Питер еще больше покраснел, не зная, что сказать. Очень хотелось соврать, подтвердив высказанную догадку, и таким образом объяснить свое смущение, но Ремус обязательно стал бы выпытывать детали, а, не добившись внятного ответа, рассказал бы все Сириусу и Джеймсу, которые, конечно, уж не упустили бы шанса сцепиться со слизеринцами, возможно, даже не ради защиты своего товарища, а только из-за самого процесса выяснения отношений. Так что ложь не принесла бы желаемого результата, а даже наоборот – все окончательно и бесповоротно испортила бы.
– Нет, они меня не достают, – тихо ответил Петтигрю, стараясь не смотреть другу в глаза – боялся, что чем-то выдаст себя. – Ну, и с таким я, наверное, смог бы как-то разобраться… эм… сам, - зачем-то соврал он. Наверное, не хотел, чтобы Ремус начал вновь говорить, задавая неудобные вопросы. – Тут другое.
Питер посмотрел на предателя-сокола, беззаботно усевшегося на шкафу и теперь поглядывавшего на всех в прямом смысле слова сверху вниз.
«Дурацкая птица!» – недовольно подумал юноша, хмурясь и безрезультатно пытаясь придумать что-то такое, что могло бы моментально все исправить, заставив Лунатика позабыть об их странном разговоре. – «Хоть заклятие забвения накладывай!» – Питер тяжело вздохнул, досадуя на свою неосмотрительность, неосторожность и неумение держать язык за зубами. Ну вот почему он всегда умудрялся сделать что-нибудь не так! Хорошо хоть, что сейчас рядом с ними не было Джеймса и Сириуса, которые уж точно не упустили случая посмеяться над ним.
– Понимаешь, тут все непросто, – вновь трагически вздохнув, начал Петтигрю. – Мне кажется… нельзя сказать, что я совсем уверен, – он запнулся, отрицательно помотал головой и резко, будто бы боясь остановиться и передумать, выпалил: «Я, наверное, влюбился! Но это не точно! А вот ей нравится другой! И это вот уж совершенно верно!»
Питер замолчал, смотря себе под ноги и краснее, как помидор.

Петтигрю тут же пожалел, что рассказал правду, а не придумал какую-нибудь более или менее убедительную отмазку или не перевел разговор на другую, более безопасную тему.
Ремус выглядел так, словно увидел единорога, лихо отбивавшего чечетку в Большом зале, или что-то не менее удивительное. Кажется, Лунатик никак не ожидал, что Питеру может кто-то нравится, и теперь усиленно пытался осознать услышанное. На долю секунды Петтигрю даже почудилось, как скрипят мозги в голове у друга. Хотя, вполне возможно, что это был тихий клекот одной из хищных птиц.
«Вот дракклы! Зачем я сказал!» – с досадой думал Питер, чувствуя, как пылают от стыда его щеки. – «Выставил себя полнейшим идиотом!»
Бросив на друга затравленный взгляд, парень отвернулся, старательно делая вид, что его внезапно чрезвычайно заинтересовало поведение сидевшего на шкафу сокола.
«Эх, предатель!» – укоризненно думал юноша, перекладывая вину за произошедшее на трансфигурированную из скамьи птицу. Так было проще всего. Не нужно было в очередной раз признавать собственные никчемность и катастрофическую неспособность нормально общаться с людьми, даже с собственными друзьями. Вот Сириус и Джеймс – они другое дело! От них подобное признание звучало бы вполне естественно, а от него – смех один. Даже Ремус не знал, как на такое отреагировать, что уж было и думать об стальных. В их глазах он был еще хуже.
Питер тяжело вздохнул, внезапно вспомнив об Аделаиде. Наверное, она была единственным человеком, что смог его понять, не удивившись, не рассмеявшись, не осудив.
«Потому что она такая же, как я сам» – вновь горестно вздохнув, подумал Петтигрю.
– Да, слизеринец, - настороженно глянув на товарища, недовольно буркнул парень. – Ты правильно понял. А она… она… не думаю, что это имеет какое-то значение, – найдя в себе силы оборвать неприятный разговор, немного резко ответил юноша. Рассказывать о своей глупой привязанности к Хатор, он не собирался. Раз Ремус так отреагировал не его первую фразу, то признание в любви к экстравагантной слизеринской принцессе окончательно развеселило бы его.
– Мне все равно ничего не светит, – признав собственное поражение, мрачно произнес Петтигрю, по выработанной за годы дружбы с мародерами привычке сравняв себя с пустым местом.

- Ну, не знаю, - нервно дернув плечом, неуверенно отозвался Питер, полностью не согласный с Ремусом. Хатор, несмотря на то, что она выбрала другого, все еще казалась юноше недоступным идеалом красоты, грации, изящества и вообще всего самого лучшего, чтобы было в Хогвартсе. По крайней мере, она не издевалась над ним, не пыталась подколоть, а в ее жестокой честности было намного меньше злобы, чем в «дружеских» шутках Сириуса и Джеймса. Шафик не притворялась, не пыталась самоутвердиться за счет других. Она была особенная.
Только вот все это Питер не мог рассказать другу. Ремус бы попросту не понял. Поттер и Блэк никогда не задирали его так, как самого Петтигрю. Возможно, потому что считали более достойным, а, может быть, потому что жалели Люпина из-за его «волчьей» проблемы.
- Ну, она и не с Уилкисом встречается, - вновь промямлил парень, нерешительно защищая честь девушки, в которую был влюблен. – И слизеринцы они такие… такие… - Питер развел руками и округлил глаза, пытаясь жестами объяснить другу то, для чего не мог подобрать подходящих слов. – Такие… представительные и самоуверенные, - пожав плечами, закончил он, внезапно с досадой вспомнив, что его самого шляпа чуть не отправила на Слизерин. Возможно, согласись он тогда, то все сложилось бы совсем иначе. Только вот жалеть об упущенной возможности было абсолютно бесполезно.
- И твоя проблема не такая уж проблема! – отрицательно покачав головой, уверенно заявил Питер. – Ведь мы остались с тобой. Я думаю, что и девушке, которая тебя по-настоящему полюбит, будет абсолютно плевать на твою особенность, - он умолк, хмурясь и размышляя. – Это как твой пример со слизеринцами. Зачем нужна та, что будет не готова остаться с тобой в беде? Это как-то лицемерно. Знаешь, меня бы очень расстраивало, если бы моя будущая жена была такой ненадежной, - Петтигрю замолчал, покраснев, как спелый помидор. – Это все относительно. Все-все, - произнес он с уверенностью, которую сам от себя не ожидал. – И слизеринцы тоже.
Помахав рукой, юноша подманил сокола, тут же неохотно слетевшего со шкафа и приземлившегося в центре класса.
- Смотри! И правда подчиняется! Finite! – Питер поднял волшебную палочку и произнес конртзаклятие, вернув птице первоначальный вид.