День подходил к концу. Сегодня все спешили улизнуть домой пораньше, и Элис их понимала: сидеть в четырех стенах, заполнять бесполезные, в общем-то, документы — очередная дурацкая затея от Министерства, что-то вроде теста на профпригодность («случалось ли вам испытывать жалость при поимке нарушителя?») —занятие, о котором каждый из авроров этим вечером мечтал меньше всего. Изредка скука разбавлялась кофе и почти детскими шалостями, вроде кидания скомканных бумажных шариков друг в друга и подначивания кого-нибудь на дурацкий спор.
Элис поначалу пыталась поднять боевой дух коллег, но потом сдалась и пообещала прикрыть всех перед начальством, если что. Но сама — решила задержаться.
Не то, чтобы работа требовала. Но Элис, честно говоря, понятия не имела, куда себя деть. Прибралась на своём столе, полила цветы (недавнее нововведение — мисс Эббот посчитала, что прилив кислорода еще не помешал ни одному бойцу с тёмной магией), написала отчёт за прошедшую неделю. Походила кругами, посмотрела в окно — маги шли себе, куда глаза глядят. Домой, наверное. К семьям и всё такое.
«Элис, ты держишься молодцом, так держать!» — она слышала подобные подбадривающие фразы слишком часто за последнюю неделю. Но Элис и правда держалась. Она не позволила себе ни секунды слабости и на рабочем месте вела себя ровно так же, как и в любой другой день: мягко журила лентяев, отправлялась на выезды, она даже удостоилась особой похвалы от старших авроров.
Тёмным волшебникам и прочим нарушителям порядка нет дела до того, сколько родственников отошло в мир иной у кого-то из авроров за последние полгода. Они заметят в тебе слабость — непременно надавят, да посильнее, ещё и солью посыпят, охнуть не успеешь. Этими принципами и руководствовалась Элис, каждый день улыбаясь коллегам, отпуская шутки и избегая любого разговора, касающегося её родителей.
Дома ей становилось не по себе. Последнее время она жила с отцом, пытаясь поддерживать его, но теперь — возвращаться в пустой дом, с колдографиями, развешанными по стенам, с каждой безделушкой, обязательно навевающей какие-нибудь жутко сентиментальные воспоминания, от которых уже не отмахнёшься — это было не по силам даже закалённому аврору.
Она попыталась придумать себе ещё какие-нибудь причины, чтобы задержаться, но работа была выполнена и даже пере. Поэтому ничего не оставалось — пришлось покинуть аврорат, одно из немногих мест, в которых Элис сейчас чувствовала себя по-настоящему защищённо.
Элис спускалась по огромной лестнице Министерства, пытаясь сосредоточиться хотя бы на чём-то, не касающемся тоски, что поселилась где-то внутри неё и, видимо, покидать насиженное место не собиралась.
Элис остановилась и поняла, что, если она сделает хотя бы один шаг — непременно разревётся. Вот так. Громко и вообще.
Бывает — неожиданно устаёшь контролировать себя, и понимаешь, что лучше сейчас, в полупустом здании Минстерства, чем потом, на глазах у целого аврората. Или дома? Дома нельзя.
Элис опустилась на лестницу, опустила голову на колени, обхватив ноги руками, и позволила себе, наконец-то, расплакаться. Плач вышел тихим, но остановиться у неё не получалось. Слёзы лились за весь год сразу, и Элис вскользь подумала, что от них на брюках у неё непременно останется два огромных мокрых пятна.

Отредактировано Alice Longbottom (2017-01-28 07:48:33)

В момент осознания, что тебя, всё-таки, заметили, как-то сразу же захотелось провалиться сквозь землю. Забрать документы и сбежать из страны куда-нибудь в Африку, учиться культам вуду и потом продать душу мелкому языческому божеству для того, чтобы никто и не никогда не видел тебя, дающую слабину.
— Привет, Фрэнк, — пробурчала Элис, не поднимая головы. Голос его она узнала тут же. Не то, чтобы она была специалисткой по определению чужой личности по звуковым волнам, но вот интонацию Фрэнка она вряд ли бы спутала с чьей-нибудь другой. Вот такие вот избирательные умения.
Она резко выпрямилась, поморгала, протёрла глаза тыльной стороной ладоней. Сейчас она красная и, скорее всего, выглядит ну очень комично, поэтому сохранять серьёзную мину при таком раскладе — ну, вариант не то, чтобы выигрышный.
— Всё в порядке, честное слово, — Элис повернулась к Фрэнку, шмыгнув носом, — просто минутка слабости. Или у тебя не бывает такого, что хочется просто сесть и поплакать на лесенке Министерства?
В дополнение к своим словам Элис постаралась улыбнуться и извиняющееся пожала плечами, мол, как видишь, с кем не бывает, все мы не железные. Ей совсем не хотелось, чтобы её коллега, не приведи Мерлин, почувствовал неловкость, вину, и всё в таком духе. А Фрэнк был хорошим парнем, добрым, пусть и немного суетным — Элис, подумав о том, что это событие может хоть как-то омрачить ему конец рабочего дня, немедленно сконфузилась, отведя взгляд.