С утра Белла, как и планировала, отправила сестре письмо с намерением прийти сегодня погостить вместе с племянницей. Нарцисса не отказала: даже если не поняла, что у Беллы было что-то срочное (а этого будничный тон её письма никак не предполагал), была рада видеть старшую сестру. Беллатрикс, как бы сильно не любила появляться в гостях без особенного повода и просто для того, чтобы узнать о том, как поживает любимая и единственная младшая сестрёнка, не могла отложить дела, обсуждённые вчера, в долгий ящик. С МакДугалами надо было разбираться срочно, и неизвестно, что они за люди, легко ли к ним подобраться и как много времени займёт попытка вывести их на контакт. Удачная или не очень. Возможно, всё-таки придётся прибегать к плану Рабастана и пользоваться планом умерщвления в тёмном переулке.
Софи устроилась у камина с волшебными паззлами и куклами, которые с радостью составляли компанию в распитии игрушечного чая и поедании воображаемых пирожных. Взрослым сейчас было не до того: домовика, которого обычно приставляли к Софи, пока взрослые занимались своими делами, Белла предпочла на глаза Нарциссе не показывать, зная о порядках в мэноре. Да и София была под присмотром рядом с ними: беседа между двумя женщинами пока не предполагалась чем-то из ряда вон и не для детских ушей.
— Этот арест счёта выглядит странно, — начала Белла, не особенно вдаваясь в подробности, хотя за стенами дома Малфоев она была в такой же безопасности, как и у себя. — Не знаю, с чем это может быть связано. Но новость в любом случае не самая приятная.
Ведь это могло значить что угодно: да хотя бы то, что они могут очень быстро попасть из разряда потерпевших и свидетелей в подозреваемых. Подозревать их, конечно, было не в чем, но Беллатрикс всё равно немного нервничала от такого пристального внимания властей к своему скромному семейству.
— Возможно, в сейфе есть что-то важное... О чём мы, видимо, не узнаем.
Она усмехнулась и подтянула к себе чашку, тихо звякнувшую о фарфоровое блюдце.
— Мне нужно, чтобы ты кое-чем помогла мне, Цисси, — голос Беллы звучал спокойно, взглядом она следила за движениями маленькой племянницы. — Мне нужно наладить контакт с одним семейством. МакДугалами. Это связано с очень важной вещью, которая пропала из ячейки. Долгая история.
Она перевела взгляд на сестру, точно решая, стоит ли посвящать её в более подробные обстоятельства, и замолчала, так и не решившись. МакДугал, старший и младший, так и не шли у неё из головы; ни одной женщины с такой фамилией она не помнила, но и не интересовалась. Вся надежда была только на Нарциссу и её огромные связи в этом светском мире.   
— Знаешь что-нибудь о них?

Нарцисса очень подходила дому Малфоев: блондинка, холодная и воспитанная, она отлично смотрелась в его интерьерах. Несмотря на то, что Белла не слишком сильно любила Люциуса (а кого она вообще толком любила?), она отдавала ему должное в том, что её сестра находится в его доме за каменной стеной и в прямом, и в переносном смысле. Да, он был... своеобразным, да, он тоже если что мог подвести её под удар, но Белла знала: Люциус и его изворотливость помогут Нарциссе выйти сухой из воды. А там уже не так важно.
— Сыновья женаты? — спросила Белла быстро. — Маленькие дети в семье?
Это было бы идеально, но Нарцисса подсказала ей выход ещё лучше. Беллатрикс молча оценила, что Цисси не задавала лишних вопросов: она почти никогда их не задавала, разве что тогда, когда ей под ноги выпала сестра с непростительными наперевес и смущённым грязнокровкой, который не прожил и двух часов после знаменательной встречи. Цисси умела не сводить разговор в выяснение отношений, и только за это её нужно было любить всем сердцем.
— Это хорошо, что аукцион. Это очень хорошо, — Белла звякнула чашечкой о блюдце и внимательно посмотрела на сестру. — Будет очень здорово, если я смогу поприсутствовать на встречах с ними. Как твоя сестра и твоя помощница.
Конечно, Белла не слишком интересовалась мероприятием, которое собиралась проводить сестра, но в помощи Цисси никогда не отказывала: даже когда хотелось перегрызть глотки каждой светской пустоголовой мадам, с которой приходилось здороваться, обмениваться последними новостями и пытаться не дать повода для слухов. Или наоборот, дать и побольше — пусть болтают, чего ей, жалко, что ли?
— Эта Лиза тоже может пригодиться... Возможно, нам придётся подружиться с ней, — Белла задумчиво скользнула взглядом по хорошо обставленной комнате. — Может, Рабастану за ней приударить, чем драккл не шутит...
Последнее она произнесла скорее сама себе, даже не обратив внимание, что сказала это вслух. В конце концов, ради общего дела это было бы самым замечательным выходом из ситуации: девчонку можно и пустить в расход, когда не понадобится, да и томным маленьким звёздочкам ничего и не нужно, кроме как улыбнуться да посулить красивое будущее, они и рады выболтать всё, что знают и имеют.
— Она приходит на твои встречи, хотя бы иногда? — спросила Белла, подразумевая клуб чистокровных жёнушек и невест, в котором Нарцисса, как и всегда, была блистательной хозяйкой вечеров.

Беллатрикс удовлетворённо кивнула: женат, значит, и эту его чистокровную клушу можно будет к делу подтянуть. Женат — значит, есть за что бояться. Семейные люди вообще первыми попадали под пристальный взгляд разведки, потому что на них было проще всего давить. К сожалению, почти каждый вроде бы здравомыслящий волшебник предпочитал думать, как обезопасить семью, а не как изначально не допустить их попадания на карту, где разыгрывались человеческие жизни.
Лестрейнджи, по-крайней мере, знали, на что шли.
— Папуля, значит, главный... — она задумчиво погладила переброшенную через плечо косу из тяжёлых волос. — Куда этой Лизе до тебя, Цисси.
Она отпустила даже не комплимент, правду; Белла действительно считала, что её сестра — лучшее, что могло случиться с Малфой-мэнором в этой и всех прошлых жизнях, коль скоро они существуют. К тому же, она была уверена, Абраксас бы никогда в жизни не позволил Люциусу сделать неправильный выбор. Правильный выбор при существовании младшей Блэк на выданье был очевиден.
Да и он сам был умным мальчиком, всегда. 
— Я обсужу с Рудо и мы решим. Думаю, что надо позвать, хотя бы среднего и эту Лизу. Старший тоже не помешает, если придёт, — она легко качнула головой, когда Софи решила перебраться чуть ближе к камину и проверяла, не смотрит ли тётя. Девочка опустилась обратно: нельзя так нельзя. Воспитание в доме Лестрейнджей было весьма однозначным. 
— Мне не положено, — сухо отозвалась Белла на предложение сыграть партию. Хотя, конечно, она бы с радостью. — Уговорю Рабастана.
Рудольфус, как глава семьи, никогда не был замечен в любви к азартным играм, а вот Рабастан вполне сойдёт за азартного повесу, а там... Выпивка и совместные игры очень развязывают языки. 
— Что до Роули... У него есть сестра? — Белла нахмурилась, пытаясь вспомнить, правда ли соратник успел обжиться близкими родственниками. — А, кажется, припоминаю эту рыбу...
На самом деле не припоминала: где-то на задворках сознания крутилась мысль о том, что Роули был не единственным ребёнком в семье, но сколько их было всего, она хоть убей не помнила. Тем более, не могла вспомнить ни имени, ни внешности этой самой мисс Роули — или какой-нибудь миссис? Не та ли это мадам, что не смогла даже самого плохонького волшебника деньгами к своей юбке приколотить? Им с Цисси такие проблемы были неведомы: семья Блэк была нарасхват, и им доставалось только самое лучшее: ценности, воспитание, фамилии... Беллатрикс гордилась этим и с достоинством несла звание дочери Блэков по жизни. Один раз Блэк — всегда Блэк, даже после того, как становишься Лестрейндж.
— Я напишу тебе вечером, когда обсужу. Скорее всего нужно будет организовать всё так, чтобы не выглядело, будто всё затевается только специально ради них. Лишнее внимание нам пока ни к чему, да и я не знаю, что они знают и знают ли.
Впрочем, она была уверена, что не знают: папаша МакДугал не выглядел дураком, который будет посвящать в свои планы сыновей, один из которых, судя по рассказам Цисси, полнейший идиот, а уж дочь тем более.

Белла фыркнула в ответ на Роули-ангела, но готова была согласиться, что в свете эта машина для убийств был весьма любезен и обходителен, в особенности с дамами, а потому продолжал держать планку завидных женихов. Только вот мало кто задумывался, почему такой молодец всё ещё не женился. Да и Белла, впрочем, тоже не особенно: так, позубоскалить иногда ради самого процесса.
— Замечательно. Знала, что могу на тебя положиться, — Белла легко сжала руку сестры в ответ и улыбнулась ей. Цисси была ей самым близким человеком из тех, кто не носил фамилию Лестрейндж, и её помощь в последнее время была неоценима. Беллатрикс была напором и яростью Пожирательских страстей, яркой вспышкой тёмного заклинания, Нарцисса — спокойствием и чинностью светских мероприятий, тягучей мягкостью совершенно небезобидного зелья. Белла, тем не менее, считала своей святой обязанностью защищать сестру от всего, что могло ей повредить. И если Люциус не справится с тем же, она была готова наказать его самым жестоким способом.
— Кстати об аукционе, как продвигается? — спросила Белла, раз уж теперь она тоже полноправный участник процесса. Не то чтобы до этого она им не была, вроде как да, но более важные дела вытесняли из её головы всё, что касалось пустых светских раутов. Она готова была поддержать Цисси хоть деньгами, хоть словам ободрения, однако всегда находила дела поинтереснее вместо того. чтобы вплотную заниматься организацией. Сейчас с этим нужно было что-то делать: от этого напрямую зависела успешность задания, а от успешности задания — их жизни...
— Расскажи поподробнее. Паркинсон, помню её, учились рядом. Яксли... Ах, да, светловолосая, — Беллатрикс сама удивилась тому, что припомнила тёзку своей племянницы. Честно говоря, ни одна, ни вторая ничем особенным ей не запомнились: Вайолет со школы была бледной тенью, которую она обычно даже не видела, София была младше, насколько — тут один Мерлин вспомнит, скорее, ровесница Нарциссы.

Белла наблюдала за тем, как сестра вписывает в ежедневник то, о чём она её попросила, не задавая лишних вопросов, не начиная волынку с укоризной и тем, чего она могла, нет, боялась ожидать от неё в тот первый раз, в ту первую случайную встречу, когда Белла была хоть и без маски, но — с Меткой. Она так не могла, чётко, правильно, по пунктам, вся жизнь Беллатрикс Лестрейндж была скорее ураганом из картинок, встреч, разговоров, боен... Она вздохнула. Кто-то из них должен был брать на себя светскую сторону отведения подозрений от их семьи, и на роль этого кого-то прекрасно подходила Нарцисса, которая всегда бы осталась в стороне, случись что. Белла сделала бы это, даже если бы ей пришлось пожертвовать собственной жизнью или свободой.
Первое, впрочем, предпочтительнее.
— Хм, остроумно, — похвалила Белла. В свете магглолюбских настроений, следовало обратить внимание на то, что от магглов волшебники куда больше страдают, чем получают выгоды. Какая может быть выгода от этих глупых существ, которые не замечают того, что творится у них под носом?
— Моргана, — Белла рассмеялась. Она не видела себя актрисой, а уж тем более в центре вечера, однако...
— Ты права, — согласилась она. — Как всегда права, Цисси.
Она мягко улыбнулась сестре.
— Когда ты успела вырасти такой хитрой? — спросила она лукаво. Впрочем, была в том только доля кокетства: другими Блэки, потомственные слизеринцы, и не бывали, исключительно теми, кто блюдёт интересы семьи выше интересов всего остального мира.
— С Рудольфусом я поговорю, придумаю, как его убедить. Алиби нам точно не помешает. Вся эта ситуация с ограблением и так привлекла к нам слишком много внимания. А этот хит-визард? Мерлин, да если бы Боунс головой думала, когда задания раздавала, прислала бы кого-нибудь более матёрого. Хотя этого наша небольшая семейная сцена тоже не впечатлила. Что не очень хорошо.
Она задумчиво посмотрела на Софи, которой рыжий ирландец приглянулся: ну ничего, подрастёт, поймёт, на кого нужно обращать внимание в первую очередь, а на кого и смотреть не стоит.
— Что нужно будет делать? — спросила она, снова глядя на сестру.

Белла кивнула: ничего сверх обычного, в общем-то. Нарцисса говорила правильные вещи, и эти вещи стали такой обыденностью для жизни Лестрейнджей — и Малфоев вслед за ними — что если задуматься, становилось даже страшно. Однако Беллатрикс не задумывалась, потому что это было то, чем она жила уже много лет — и чем будет жить следующие много лет, до победы.
— Конечно, — отозвалась она на просьбу сестры о помощи. — Ты же знаешь. Для тебя всё, что угодно.
И это не было кокетством: ради сестры Белла готова была пойти если не на всё, то на многое. Точно на большее, чем многие другие волшебники. Точно на большее, чем Сириус и Андромеда, чтоб их дементоры поцеловали.
Услышав вопрос, она нахмурилась. С самой первой брачной ночи в их с Рудольфусом постельной жизни всё было как-то достаточно... просто, что ли. Нет, не в плане темпераментов и пресности, тут Беллатрикс сама проявляла недюжинные таланты, которых от себя не ожидала. В плане, наверное, совпадения: они как-то удивительно точно попали на одну волну быстрее, чем она могла бы ожидать. Быстрее, чем учили чистокровных девочек, которые "закрой глаза и думай об Англии". Как Белла узнала уже в браке, от секса можно получать удовольствие, а близости с супругом хотеть самой, до дрожи в коленках. Можно стонать, можно кричать, кусать, гладить, мучить... Можно руководить. Можно быть сверху. Можно получать оргазм — или даже несколько.
А лежать и смотреть в потолок, думая о списке покупок на завтра и цвете новых штор, которые она получит в подарок, если изобразит хотя бы десятую долю удовлетворения процессом, как-то не получалось.
— Ну, может быть поначалу, — честно призналась Белла. — Хотя иногда мне кажется, что мне этого нужно больше, чем ему.
В первые годы их совместной жизни близость у них была частой, ведь оба думали о наследнике. К тому же, после сакральной брачной ночи у Беллы будто исчезли всяческие преграды: раньше она никогда не думала, что можно хотеть чего-то с такой силой. Когда она по-настоящему полюбила Рудольфуса, их постельная жизнь будто изменилась: пропала новизна узнавания друг друга, но появилось удовлетворение от того, что знаешь, какая точка партнёра принесёт какой результат. К тому же, всегда были вещи, которые удивляли: и всегда были яркие ссоры, которые было лучше всего заканчивать под общим одеялом.
— Нет, он не принуждает меня к этому, — не то чтобы Белла стеснялась называть вещи своими именами, но всё-таки рядом была малолетняя племянница. Как объяснить Рабастану, почему дочь говорит о вещах, о которых ей ещё знать рановато, она не представляла, поэтому приходилось сдерживаться.
— Такого я бы ему не позволила, — произнесла Белла не без лукавства. Если бы Рудольфус с самого начала захотел — он бы принудил её к чему угодно, а она не имела бы права возразить. Могла реагировать как угодно, делать что угодно, но если бы он захотел — она бы, наверное, не отказала, напуганная историями о чистокровных браках. Но Рудольфус сделал ей на свадьбу лучший подарок: дал ей право выбрать самой. И Белла до сих пор считала, что сделала правильный выбор.
— Но, конечно, я не отказываю ему, если знаю, что нужно. А настроить себя на нужный лад дело нескольких минут, если знать, как.
Она замолчала, покачивая чашку в руках из стороны в сторону. Поначалу ей казалось, что она какая-то неправильная, что ей это нравится: в обществе было не особенно принято распространяться на тему постельных отношений между полами, а потому по умолчанию она считала это чем-то таким, что нужно только мужчине или только для зачатия наследника. Однако войдя во вкус, она уже не смогла остановиться: сексуальная энергия, не сразу начавшая частично уходить в убийства и пытки, била через край, рискуя сорвать крышечку котелка. Белла училась у своего более опытного мужа и у своих ощущений — прилежно, с огоньком. Если бы ещё этот огонёк давал надежду на наследника...
Она сжала рукой чашку — случайно, ненароком.
— А почему ты спрашиваешь? — спросила она, переведя подозрительный взгляд на сестру. — Что-то случилось?
И лучше бы ничего. По-крайней мере, лучше для Люциуса.

— Зависит от того, почему не хочется, — задумчиво протянула Белла. — Если плохо себя чувствую или день выдался отвратительный, обычно Рудо и сам всё понимает.
Просто у Рудольфуса было достаточно здравого смысла, чтобы не пытаться взять жену силой — за это можно было лишиться какого-нибудь жизненно-важного органа. И хотя, вступая в брак, Белла отдавала себе отчёт в том, что супружеские обязанности так или иначе подчиняются мужскому желанию, опыт показал, что и в этом деле можно искать точки соприкосновения и компромисса. Хотя мало кто мог бы подумать, что чета Лестрейндж готова идти друг с другом на компромисс — особенно непокорная Беллатрикс.
К тому же, Рудольфус очевидно любил Беллу, иначе не позволял бы ей столько, сколько позволял в любой сфере жизни.
— Так, — Белла вмиг посерьёзнела ещё больше. — То есть, его не волнует, чего хочешь ты?
Не то чтобы это было редкостью в семьях, которые составлялись исключительно из расчёта: такими были и семья Малфоев, и семья Лестрейнджей, и семьи Блэков. Дальше, с течением жизни, люди или учились жить и существовать рядом друг с другом, или расходились по разным комнатам, не слишком принимая участие в жизнях друг друга. Или один из них преждевременно заканчивал жизнь в могиле — такое тоже случалось не то чтобы редко даже в ближайшем окружении сестёр Блэк.
— Послушай, Цисси, — Белла наклонилась вперёд, протягивая к сестре руку, — мужчина, который тебя любит, может сделать тебе хорошо. Тебе, а не только себе. Понимаешь?
Она почувствовала какую-то... неловкость, что ли? Она, честно говоря, не слишком часто обсуждала с кем-то подобные вопросы, тем более не лезла в семейную жизнь младшей сестры, но сейчас то, как она рассказывала, и тот факт, что она вообще решилась рассказать Белле... тревожил. Это было нехорошо, и Белла едва поборола в себе порыв подняться и аппарировать туда, где этот франт Люциус сейчас ведёт свои дела, чтобы хорошенько встряхнуть его и выбить из него всю дурь.
С другой стороны — их учили, что мужчина имеет на это право. Но, избалованная семейной жизнью с Рудольфусом, Белла категорически не понимала, как такое может быть, тем более, с её милым и хрупким цветочком, поднять руку на который мог бы только исключительной поганости человек.
И если сейчас она услышит в голосе сестры хоть что-то ещё более тревожное, она, пожалуй, не выдержит и всё-таки выскажет ему в лицо всё, что она думает по поводу его поведения, несмотря даже на то, как сильно она будет нарушать всевозможные устои их родного общества.
— А теперь... расскажи, как это происходит. И что ты делаешь в такие моменты.
И почему вообще на столе, драккл дери?