Бесцельно блуждая взглядом по балдахину, превратившемуся под тяжестью ночи из зеленого в абсолютно черный, Ида размышляла над волнующим её уже второй день вопросом. Нет, не какого черта она отлеживает спину в комнате, в то время как большинство ребят только начинают ловить себя на мысли отправиться спать. А о том, стоит ли записаться на курс по аппарации. В конце концов, уже зимой ей будет семнадцать. Да еще и Хатор, родившейся в середине лета, там точно не будет, что нынче являлось неоспоримым плюсом. Впрочем, было у девушки ощущение, что если соседка по комнате захочет пройти этот курс сейчас, а не в следующем году, то даже это как-нибудь, да устроится, - ради великой и прекрасной-то, конечно. Раздраженно выдохнув, девушка перевернулась на левый бок.
С другой стороны – курс как-никак платный. Да и Кайна, по той же логике, что и Хатор, не будет там в этом году. Поймав себя в очередной раз за день на мысли о старосте, Аделаида лишь зажмурилась и удрученно прикрыла рукой лицо. Нет-нет-нет, надо хоть о чем-то постараться думать, не вспоминая о Мальсибере.
Сосредоточиться. Собраться. И дышать поглубже.
О, Мерлин, как же она будет аппарировать, если не может ни на чем сконцентрироваться, и даже просто мыслить адекватно? Так можно ведь и руки лишиться. Или ноги. Подобные мысли заставили Иду еще больше убедить себя, что с курсом можно, в общем-то, и повременить.
Заслышав шаги, а главное – звон  браслетов из чистого золота (произнеся это в своей голове с наигранным восхищением и пафосом, девушка едва заметно ухмыльнулась), Булстроуд рефлекторно резко села на кровати, кое-как поправляя спутавшиеся волосы и срочно стараясь принять как можно более непринужденные позу, выражение лица и даже мысли. Вместо непринужденности получалась скорее отчужденность на грани аутистичности, но времени ни на что другое не оставалось. Прежде чем дверь открылась, Ида успела пожалеть, что вообще села, вместо того чтоб оставаться лежать на кровати (что было бы куда непринужденней) и обвинить себя в глупых, доведенных до автоматизма, попытках выглядеть чем-то, вместо того чтобы просто жить.
- Хатор, - прозвучало даже так, будто она совершенно искренне рада видеть подругу. Улыбнувшись краем губ и мастерски (по крайней мере, она это ощущала так) изображая некую заинтересованность, Аделаида придвинулась к краю кровати, навстречу соседке. - Выглядишь довольной, словно настоящая кошка.
Вспоминая миссис Норрис, выражение, пожалуй, спорное, однако подходило всё равно как нельзя кстати. Булстроуд не спрашивала ничего, прекрасно зная - подружка и так не заставит себя ждать. На самом деле, Ида даже пожалела, что вовсе что-то сказала, но другого выбора у неё, как у подруги, не наблюдалось, так что приходилось убедить себя в правильности своих действий и подготовиться к очередному потоку неиссякаемой экзотической харизмы, каждый день морально сбивающей Аделаиду с ног.

На удивление, улыбнуться оказалось задачей не сложной. В общем-то, Аделаида на самом деле даже не успела подумать, что стоит это сделать, но контроль над телом, видимо, постепенно переходил от мозга к гормонам. Улыбка вышла широкой и нервной, но вряд ли подруга сейчас обращала внимание на такие мелочи. Как и Булстроуд.
Как только дверь за Хатор закрылась, резко захотелось упасть обратно на кровать.
И больше не вставать.
Никогда.
В душе Аделаида всегда понимала, что её шансы просто невообразимо малы, но эта мельчайшая надежда на счастливый случай, возможность помечтать, держали её на плаву. Теперь эта надежда таяла, и таяла очень быстро.
Нет, всё в порядке. Всё это. Совершенно. Не. Проблема. Не проблема, не проблема, не проблема. «Нужно просто себя не накручивать. Может всё не так плохо? Может они просто… Просто что? Дементоров на неё нет, королева всея факультета, конечно, с кем же еще ей целоваться по ночам – естественно с… ох».
Не успела Ида привести мысли в порядок и придти хоть в какое-то подобие гармонии с самой собой, как Хатор уже вернулась в комнату и свалилась на кровать подруги («словно на свою собственную, а как же иначе»), намереваясь теперь полноценно поделиться историей своего вечера.
И вся та маленькая, глупая, слабая надежа, которая болезненно-ломким мостиком соединяла Аделаиду с реальностью даже после того, что она слышала перед этим, теперь окончательно рухнула.
Дышать стало коренным образом невозможно. На что она так среагировала? На слово «целуется»? А может кто-то просто заполнил комнату душильным газом, шутки ради? Жестокой шутки, но это было бы всё равно лучше. Аделаида на собственном опыте, кажется, начала ощущать, откуда взялось выражение «задыхаться от эмоций». Понадобилось приличное количество секунд, чтоб вернуть себе возможность дышать и, главное, говорить. А на лице, как и раньше, появилась едва сдерживаемая нервная улыбка.
- Да брось? – вышло громковато и неровно, так что Ида постаралась получше взять себя в руки и продолжить тише и спокойней. – Я в том смысле, что… Вы… Ну… – пожалуй, со стороны девушка выглядела просто чересчур стеснительной, однако на деле она просто даже думать боялась о том, что всё равно уже услышала. Видимо, защитная реакция организма -  эдакое замедленное принятие чересчур неприятных новостей.
- Это же чудесно! – не понимая откуда именно это взялось у неё на языке и понимая, что подобное «чудесно» для подруги всё равно звучит как «О, Хатор, расскажи еще, да поподробнее», Аделаида набрала в грудь побольше воздуха и усилием воли заставила себя спросить, – На что это похоже?
В общем-то, в какой-то мере ей и правда было интересно. Не будь это Мальсибер, она бы даже действительно от всей души интересовалась. Ведь - и для подруги это не было секретом - Ида не пользовалась особенным успехом у ребят. И до сих пор поцеловалась лишь раз - в прошлом году, и эти пара секунд со своенравным хаффлпаффцем на самом деле были больше похожи на неуклюжий поцелуй в щечку, чем на нормальное проявление хоть сколько-нибудь романтических чувств.
Аделаида не думала, что будет жалеть о своем вопросе куда больше, чем могло показаться сначала.

Отредактировано Adelaide Bulstrode (2017-06-23 17:24:04)

Где-то между сердцем и гортанью несколько взрывоопасно-разных эмоций сцепились между собой, поочередно одерживая друг над другом верх в считанные секунды, сбиваясь в клубок и скатываясь куда-то в район желудка.
Она ведь не имела в виду ничего, но теперь и эта мысль добавилась к общему рою, остро жаля изнутри. И, конечно, радоваться тому, что всё зашло не слишком далеко, почему-то не получалось.
Девушка чувствовала себя очень, очень хрупким (и глупым) котлом, в котором недобросовестные ученики смешали всё, что смогли найти на полочках в отсутствие преподавателя.
Так, Аделаида ведь знает правило трёх «в», которое спасает в любой затруднительной ситуации: вежливость, выдержка, вранье. Правда, если с первым и последним дела обстояли обычно очень даже неплохо, то вот следовать затесавшемуся посередке слову с каждым годом становилось для неё всё более сложной задачей. И, признаться честно, сейчас эта задача грозилась быть решенной на оценку никак не выше «О».
Хатор с такой легкостью и непринужденностью говорила о поцелуях. Это было так... непростительно парадоксально в глазах Иды. Неправильно, бесцеремонно, грубо - слишком просто, слишком незначительно. Да черт бы с ними, с поцелуями в целом, но ведь она говорила о поцелуях с Кайном. И это, это просто начисто выбивало из-под ног почву. В моральном смысле, в общем-то, но на всякий случай стоит поблагодарить Мерлина, что они на кровати.
Пока хоть небольшой кусочек контроля еще оставался во власти мозгов, а не эмоций, Ида на всякий случай села поудобнее, скрестив руки на животе - расслабленно, не показательно, не закрываясь. Она уже делала так с родителями: знала, что к такому жесту никто не придерется, но подсознательно заметит - и тогда, если ты скажешь, что у тебя прихватило желудок и поспешишь уйти, людям не покажется это таким странным, как если бы это случилось без каких-либо предшествующих действий.
- О, Гертруда та еще зануда. - Булстроуд слабо и отчасти беспокойно ухмыльнулась, - Даже в рифму, не зря ведь. Запри ты её со швабрами, они умрут со скуки и тоски в её обществе. И правда жаль, что она вас прервала, вот несносная. Лишь бы людям вечер испортить. - всё недовольство, помещенное в эти слова, конечно, адресовано было далеко не старосте Хаффлпаффа.
Это даже помогло самую малость успокоиться, ведь глубоко в душе девушка была не то что благодарна Смит, а полноценно радовалась тому, что хорошее времяпрепровождение для Хатор не продлилось слишком долго и было в конце концов испорчено. Ведь подруга всё равно совершенно не ценила того, что получила.
Но она получила. Как всегда.
Ида непроизвольно чуть сжала кулаки.

Старательно пытаясь придать своему выражению лица максимум естественности, Ида, тем не менее, чувствовала себя так, словно вот-вот опозорится на глазах у сотни людей. Она благодарила всех великих волшебников, имена которых еще не выбило из её головы состояние бескрайней ревности, за то, что Шафик обращала внимание на её состояние не особенно остро. «Впрочем, что в этом удивительного?»
Нелюбовь к подруге вязко окутывала душу, пытаясь скрыть собой остальные эмоции. Аделаида была настолько запутавшейся, настолько расстроенной и настолько слабой, что одной только ненависти к самой себе не хватало, чтоб заглушить всё это. А Хатор, она лежала здесь, делилась секретами как настоящая подружка, вела себя и выглядела так, словно ей есть дело, словно ей не плевать на мысли тихой некрасивой подружки. Вела себя легко, непринужденно, весело. И от этого возникало одновременно чувство вины и раздражение. И они дополняли и усиливали друг друга, запутывая девушку еще больше, а эта запутанность, в свою очередь, раздражала.
Круг замкнулся, снежный ком набирал обороты. И как с этим бороться было совершенно не ясно.
- Прости, Хатор. Брат ведь прислал гостинец к Хэллоуину, помнишь? Кажется, эти шоколадные тыквы были сделаны не очень-то на славу. – девушка говорила и правда немного через силу, в конце сдавленно хихикнув, словно пытаясь показать, что «но вообще всё в полном порядке».
Главное, чтоб Шафик не полезла проверять коробочку, и правда присланную девушке пару дней назад. Впрочем, объяснить отсутствие там шоколадных тыквочек, в случае чего, вполне можно было бы тем фактом, что Ида внезапно осознала, что любила всю жизнь только их, и торжественно слопала, оставив остальные сладости таять от осознания собственной невостребованности.
- А Смит, конечно, напыщенная барсучка. И, я ведь знаю, ничто тебя не остановит, тем более всего-то какая-то «важная» бабулька. - изредка рефлекторно сжимая челюсть в попытке не дать эмоциям вырваться наружу, Аделаида всеми силами старалась показать, что она как всегда на стороне своей заклятой подруги, - А я - всегда поддержу.
Последняя фраза далась особенно тяжело, но в Булстроуд теплилась надежда на то, что отличающаяся (как многие, по крайней мере, это воспринимали) экзотичной эмоциональностью подруга воспримет подобное лишь как «сложности выражения эмоций для настоящих британцев», ведь отчасти так оно и было: если бы Аделаида испытывала к кому-либо по-настоящему дружеские и теплые чувства, признаться в этом было бы в миллион раз сложнее, чем сейчас соврать.

Даже будь у Аделаиды всё время мира и еще полчасика сверху, она не смогла бы описать и понять для себя, что чувствует по отношению к подруге, да и в целом. Ида практически всегда знала, или по крайней мере чувствовала, что Хатор за личность. Но некая стеснительность и неуверенность постоянно сбивали, заставляя вечно сомневаться, и не то что говорить - иногда даже думать с осторожностью.
Где-то в глубине души в Булстроуд была та амбициозность, за которую детей обычно посылают на змеиный факультет. Но на неё всегда обращали слишком мало внимания: дома, в школе – везде и всюду. И она очень быстро перестала даже пытаться, беспокойно зарывшись в непонимание и зависть.
- Не-ет, со мной терпимо всё. - от не воспринимаемой как сколько-нибудь искренняя заботы и неприятно-тщательного взгляда Шафик, Аделаида чуть не свернулась в колючий клубок. Захотелось, чтоб подруга просто, например, провалилась под кровать и оставила Булстроуд в покое. Или, может, самой провалиться? Хоть на этаж пониже, лишь бы не сидеть сейчас тут.
На душе было паршиво с огромнейшей буквы "П". «Да, такой, которую смуглая Мисс Экзотика 1976 имеет по - какое совпадение - никак не дающимся мне предметам. Фу, дурацкое прорицание, дурацкие древние руны.» А каждая фраза Хатор и даже сам её вид, казалось, увеличивал эту букву с каждой секундой. Упоминание же Кайна приравнивалось к десяти лишним минутам по влиянию на степень паршивости. Так что в ответ на фразу о его деде и Гертрудовской бабушке Ида лишь "понимающе" кивнула, мысленно представляя подругу где-нибудь в Азкабане, успокоения ради.
- Эйвери? - признаться честно, Ида вообще не думала ни о каких парнях, кроме приглянувшегося еще так давно Мальсибера. Смотри на эту ситуацию кто со стороны, сказал бы, что она просто выбрала самый любопытный вариант из окружающих её мальчишек и со временем зациклилась на нём, привыкнув воспринимать как недосягаемый объект влюбленности; не имея опыта, навыков и качеств для полноценного общения с представителями противоположного пола в принципе. Не смотря ни на что, впрочем, душа глухо ныла при мыслях о том, что происходило между Кайном и Хатор сегодня вечером, так что привычка привычкой, но и чувства определенно присутствовали в Аделаиде до сих самых пор.
- Он кажется чересчур агрессивным. - чуть нахмурившись выдала девушка первую ассоциацию с упомянутым подругой парнем, пришедшую ей в голову. - Хоть вроде и не глупый.
На пару секунд Булстроуд даже подумала о том, что начать встречаться с кем-либо - это и правда, наверное, неплохой способ забыть о несчастной влюбленности. Но раздражение от мыслей о других парнях, боль от неустанно прокручиваемого в голове факта, что Шафик и Мальсибер теперь пара, а также прилично заниженная самооценка не давали пока что такому "позитивному" мышлению никакого места и права на существование.
- Да и вообще, нет у нас парней стоящих. Все какие-то странные. - лучшая защита, как говорится, это нападение, вот и наезд на молодых людей всего факультета, а то и всей школы, был призван скрыть собой все эмоциональные слабости Аделаиды. Голос, наверное, почти не дрожал и девушка напряженно ухмыльнулась, изо всех сил стараясь выглядеть уверенной в себе дамой.
Откуда-то из комнаты более отчетливо раздалось шуршание - кто-то ворочался в кровати. Иде показалось, что её услышали и, вероятно, совершенно не были согласны с её "позицией".
Воздух вокруг становился всё тяжелее, тягучее - помогал сдерживаться и одновременно мешал, банально мешал дышать. Девушка то понемногу переставала бояться, что сейчас расплачется или набросится на подругу с жаждой лишить ту волос, то наоборот, со старой силой ощущала прилив эмоций. Больше всего на свете она боялась пуститься в слезы при ненавистной подружке (а они так предательски подступали к глазам).
Но сбежать от Хатор в одиночество пока что совершенно не представлялось возможным - последняя, как назло, пока Аделаида сидела на кровати уже буквально в холодном поту, этой ночью ужасно хотела поболтать. Стоило бы, возможно, придумать как можно более неинтересную тему, чтобы Шафик разумно решила пойти на боковую, но шанс, что подруга просто отметет скучный топик, всё равно продолжая тот разговор, что интересен ей, казался большим как сам Хогвартс. Ситуация понемногу начинала выглядеть буквально безвыходной.

Отредактировано Adelaide Bulstrode (2017-06-30 22:29:25)