Любые улицы успокаивали. Люди, бредущие по этим самым улицам, успокаивали почему-то еще больше: своей занятостью, или расслабленностью – просто своей жизнью.
А уж в такую теплую мягкую погоду не позволить себе пройтись было бы вообще преступлением против умиротворенности. И прогулка эта оказалась настолько неспешной, а к родным возвращаться настолько не хотелось, что, когда взгляд упал на магазинчик, на котором не раз задерживался последние пару лет, ноги сами понесли Аделаиду ко входу в это царство прекрасного. Точнее, прекрасных.
Да, она часто засматривалась на вывеску, раздумывая о том, сколько же стоит красота в бутылочках, поможет ли она решить все насущные проблемы и будет ли злиться Хатор, если в начале очередного учебного года её подружка вдруг поднимется на ступени Хогвартс-экспресса чудесной красавицей.
Признаться, у Иды частенько мелькали мысли и о том, чтобы попробовать сварить подобное зелье самой – в книгах наверняка можно было бы найти какой-нибудь не слишком обремененный сложнодобываемыми ингредиентами рецепт, превращающий серых мышек в прекрасных девушек. Однако каждый раз перед глазами всплывала картина того, как кто-то застает девушку за этим занятием. Что было в этом такого страшного, она даже сама до конца не осознавала, но, как минимум, была почему-то уверена, что подобное может стать причиной насмешек – пусть даже не произносимых напрямую. Ведь и так ясно, что не тренировки ради и не знаний для Булстроуд будет варить подобные зелья.
Дверь легко распахнулась перед очередной посетительницей и Аделаида сразу же (чтобы не выглядеть растерянно и глупо) подошла к первому попавшемуся шкафчику, на котором красовались разнообразные баночки – от самых обыкновенных пузатых колбочек, до неожиданно причудливых, как в плане формы, так и в плане цвета и материала, флаконов.
В каком-то из этих сосудов, возможно, вязко плещется ключ к её счастью.
Но покупать что-то… Девушка как бы невзначай коснулась кошелька во внутреннем кармане мантии. «Пустой, как и твоя голова» - поддела она сама себя. Впрочем, не столь важно. Всё равно родители не позволили бы, да и вообще, взрослые всегда говорят в таких ситуациях, мол, какой же ты глупый ребенок, красота – не главное, и прочие одинаковые вещи. «Пусть они даже и будут правы, но не очень-то это помогает в настоящем времени».
Аделаида уже было завороженно потянулась рукой к одному из флакончиков, зелье внутри которого манило неким благородным фиолетовым оттенком, как заметила боковым зрением женщину – вероятно, хозяйку магазина. Одернувшись, Ида смущенно завела обе руки за спину, пока еще не решаясь посмотреть на мадам Примпернель, но уже повернувшись к ней практически всем корпусом.
- Здравствуйте, – она всё же перевела взгляд на женщину, чуть улыбнувшись. Улыбка и вежливость – как были залогом того, как расположить взрослых к себе, так и оставались. По крайней мере, пока что. – Извините. – зачем-то сочла нужным добавить девушка, переводя взгляд обратно к колбочкам, решив для себя ничего больше не трогать.
- А это всё... Ну, навсегда? – через некоторое время, стесняясь и коря себя за неловкость формулирования вопросов, поинтересовалась Булстроуд. В общем-то, и так было ясно, что вряд ли можно разочек выпить эликсир или намазаться бальзамом и больше никогда не переживать о внешности. Но как часто нужно было всем этим пользоваться, и вообще - какие тайны хранят в себе эти манящие дам склянки? Любопытство, мечты и фантазии были тремя слонами, которые притащили Аделаиду сюда, и все они в этом магазине, казалось, разрастались внутри с новой силой.

Общение со взрослыми всегда было некоторым испытанием. Впрочем, для Аделаиды, что уж скрывать, общение с кем угодно было испытанием. Она всегда усердно силилась выглядеть так, чтобы ни у кого не вызвать и толики отрицательных впечатлений, даже потенциально. А факт, что она пришла сюда присмотреть что-то для себя почему-то казался неправильным и, к тому же, каким-то оскорбительным, пусть и был совершеннейшей правдой.
- Меня мама попросила сюда заглянуть. На разведку. - девчушка по-доброму усмехнулась, словно побуждая этим к пониманию. - Она работает много, всё время не успевает. Хотела... иметь представление о ценах. - пробормотала девушка окончание фразы, глядя то на мадам Примпернель, то на шкафчик с товарами.
Такая спонтанная ложь всегда была самой плохой. Не так легко успеть самому поверить в то, что придумал секунду назад, успеть представить в голове мать, озвучивающую эту просьбу, переформулировать её пару раз, успеть подготовиться. Ида не любила спонтанную ложь, но вранье частенько словно само вырывалось из сознания. Булстроуд всегда чувствовала, что во многом плоха, не права или неправильна, а ложь была прекрасным способом прикрыть все свои недостатки и проблемы. Стать в глазах окружающих обычной, хорошей девочкой, к которой сложно придраться или обвинить в совершении ошибок. Впрочем, достаточный опыт во лжи никогда не избавлял от легкого беспокойства и даже угрызений совести.
И зачем только Ида так внезапно решила сюда заглянуть? Да вообще зачем она сюда зашла? Что теперь подумает о ней эта женщина, если что-то пойдет не так? Она наверняка решит, что Аделаида бестактная, бессовестная и глупая. И вдруг кто-то увидит её тут? Подумают еще, что она покупает здесь себе зелья, и решат, мол: «Если она даже с ними такая, мягко скажем, невзрачная, то что же она представляет из себя на самом деле? Страшно подумать».
Поежившись, девушка снова улыбнулась хозяйке, уже уверенней. В конце концов, нужно продолжать пытаться производить хорошее впечатление, какие бы мысли ни роились в дурной голове.
- О, чуть не забыла, она еще интересовалась можно ли как-то, знаете, реснички отрастить? - юная Булстроуд всегда переживала по этому поводу, ведь количество тех же парней, глаза которых обрамлялись куда более длинными и густыми ресницами, чем её собственные, казалось девочке просто запредельным.
Будь её воля и не будь у неё скромности, она бы еще обязательно спросила, как отрастить грудь.
Незаметно присматриваясь к реакции хозяйки, девушка усердно отгоняла от своего сознания вопрос о том, владеет ли мадам Примпернель легилименцией (подобные мысли, признаться, буквально преследовали Булстроуд, ведь привирала она довольно часто, и ужасно боялась попасться на подобном - так и от стыда ведь сгореть можно).

Внутри скопилось столько неловкости, что ею можно было бы наполнить каждую скляночку в этом магазине по самые края. И лишь исходящее от этой женщины спокойствие и дружелюбие скрашивало всю внутреннюю шаткость. В общем-то, Булстроуд иногда балансировала между глубоким желанием быть замеченной и всеобъемлющим желанием спрятаться ото всех, поэтому периодически могла ляпнуть или сделать то, о чем начнет жалеть в следующую же секунду. И вся нынешняя ситуация была одним большим примером подобного поступка.
Но что было самым ужасным в подобных случаях, так это то, что они никогда ничему не учили Иду. То есть, пытались, конечно, вся жизнь часто показывала Булстроуд, как ей самой казалось, что как-либо высовываться из своей норки - худший вариант действий. Но девочка не запоминала. Переживая стыд, страх и прочие неприятные эмоции, она через какое-то время вновь неосмотрительно высовывала нос из своего морального укрытия в окружающий мир. Чаще всего очень неумело и в самый глупый и неподходящий момент. И вот теперешний момент грозился стать очередной подобной "вылазкой", ведь добродушность мадам Примпернель заставляла расслабиться, а в голове тут же зарождались десятки вопросов: начиная от безобидного интереса к Франции и заканчивая совсем уж неприличным вопросом о возрасте эффектной волшебницы. Благо, неуверенность и скованность не давали ни одному из них сорваться с языка.
- Раздражение? Н-не знаю. - кто ж его знает, на что у Иды (а точнее, у её мамы, конечно же) может оказаться какая-нибудь аллергия. Мысль о том, что чудодейственное средство может не спасти, а сделать еще хуже, вызывала неприятное, практически параноидальное напряжение. Впрочем, на помощь снова пришла хозяйка магазина со своей ободряющей манерой поведения и улыбкой. «Как вообще можно быть такой красивой и оставаться при этом такой доброй и спокойной?»
Количество масел сбивало с толку, глаза разбегались, заинтересовать "маму" не просто могло, а уже вполне успешно заинтересовывало абсолютно всё. Но стоило напомнить себе один немаловажный факт. «У тебя ни кната в кармане». Что подумает эта добрая мадам, когда, заняв её время, отвлекая её от более важных дел, Аделаида в итоге скажет, что брать ничего не станет? Впрочем, она ведь сразу сказала, что зашла лишь посмотреть. Тем не менее, нервная внутренняя обстановка не давала окончательно выровнять еле заметно дрожащий голос.
- Ей, наверное... чтоб росли подлиннее. - взгляд растерянно блуждал по указанной полке, пытаясь зацепиться за что-то, что придало бы спокойствия. - Они не выпадают, просто коротенькие совсем. - последнюю фразу школьница, как ей показалось, произнесла с таким оправданием, что у кого угодно не осталось бы сомнений, что мама тут не при чем. Осознание собственного плохого умения врать и ощущение унизительности своей заинтересованности в подобных зельях сковывали в словах и движениях.
- А вы..? - она хотела было спросить, пользуется ли чем-то сама мадам Примпернель, но вовремя спохватилась. Такой вопрос, вероятно, был бы уместен в некоторых лавках: «А вы сами какую мантию бы приобрели? А что интересного вы читали из последних поступлений?». Но интересоваться подобными вещами в этом магазине почему-то казалось ужасно неправильным. Так что теперь Булстроуд чуть мяла в руках мантию, отвернувшись обратно к полочке с маслами, усиленно делая вид, что не произносила ничего лишнего.

Конечно же, сделать вид, что она ничего не произносила и просто незаметно провалиться под землю не представлялось возможным. Хозяйка магазинчика была, по всей видимости, женщиной внимательной и чуткой, особенно по отношению к своим посетителям, так что вопрос Аделаиды, неловко срезанный на корню ею же, всё-таки не остался без внимания. Этот факт умудрился одновременно принести как некоторое облегчение, так и следующую за ним новую волну обеспокоенности. В конце концов, открытость и добродушие мадам Примпернель смущали, хоть и располагали к спокойствию. Но Булстроуд не была бы собой, если бы это самое смущение и внутренняя неуютность не перевешивали бы любые прочие чувства, которые внушала стоящая перед ней ведьма. Последняя же, в свою очередь, уже нашла на одной из полок упомянутое ею масло и продемонстрировала аккуратный флакончик посетительнице.
Пока девушка усиленно думала, как следует отреагировать на баночку с отблескивающей золотом жидкостью так, чтоб сделать хозяйке магазина приятное, вышеупомянутая хозяйка уже приступила к демонстрации несложной, но необходимой, по её словам, процедуры. Булстроуд оставалось лишь сосредоточенно кивать, внимая инструкциям и отмахиваясь от мыслей о том, чтоб сбежать поскорее под любым возможным предлогом. На долю секунды девочка, пожалуй, даже пришла к состоянию внутренней гармонии и спокойствия, но внезапно от так вежливо принимающей посетителей женщины последовало предложение испробовать чудодейственное масло на собственной шкуре.
Ооо, нет. Уж если она сейчас еще и испробует что-то на себе, а потом признается, что не собираются ни она, ни её мать ничего покупать, да и вообще, что зашла сюда.. сама не знает почему, то праведного гнева можно и не избежать. А даже если гнева и не последует - все-таки, мадам Примпернелль кажется уж очень мягкой по характеру ведьмой - то в представлении хозяйки заведения Булстроуд всё равно останется неизвестно кем. А уж что-что, а мысли окружающих о своей скромной персоне, а точнее забота об их исключительной положительности, были для юной Аделаиды задачей первостепенной.
- Вы знаете, я.. - и как бы так сказать-то, чтоб выглядело правильно? Раскрыть великую тайну, заключавшуюся в отсутствии денег не только у маленькой школьницы, но и фактически у всей её немаленькой семьи?
Да, мать, может и следит за собой в какой-то мере, да только "слежка" эта совершенно не включает в себя ничего лишнего. А подобные ухищрения она и вовсе воспримет как непозволительно бесполезные расходы. А что поделать, если не всем так везет (как самой матери или, допустим, Лорейн) и не всем хватает минимального и простого ухода за собой чтоб оставаться красивым?
Фраза госпожи Примпернелль о важности этого самого ухода, хоть и несла в себе немного иной посыл, в итоге подогрела зарождающееся внутри девчушки недовольство относительно несправедливостей жизни. Если уж мир не наделил Аделаиду внешностью, которая позволяла бы ей чувствовать себя хоть немного более уверенно, разве не справедливо было бы исправить это своими силами?
Настроение сразу стало чуть более боевым - ведь что же как не недовольство и возмущение лучше всего спасает от смущения. Булстроуд с весьма серьезным выражением лица кивнула подошедшей к ней женщине, принимая из её рук флакончик. Стараясь капнуть как можно меньше средства на бледную руку, Ида поглядывала на мадам, чтоб заметить, если той что-то придется не по душе в действиях или словах девочки.
- А вы всегда были такой красивой? - смелость - удел олухов, что сказать. Когда мысленно обвиняешь всех и вся в своих печалях, сетуешь на вопиющую несправедливость вселенной и неосознанно завидуешь окружающим, выпалить вопрос, возникший внезапно в голове, становится легко и просто. А мысли о приличиях настигают уже потом.
Вот и Булсторуд, осознав, какой неуютный вопрос только что озвучила, чуть не выронила флакончик с пресловутым маслом. Благо, что чуть, иначе смерть от стыда стала бы не просто устоявшимся словосочетанием, а прискорбной реальностью, облегчающей участь маленьким, глупым и озлобленным на себя и мир девочкам.

О, Мерлин, она и поверить не могла, что услышит подобное! Она ведь уже успела начать во всю корить себя, мол, о чем только думала, когда задавала такой дурацкий вопрос. Но внезапно всё оказалось так неожиданно кстати. Мадам Примпернель будто сделала очередной шаг навстречу своей маленькой посетительнице, но если предыдущих юная ведьма не замечала, копаясь в собственных сомнениях и страхах, то теперь, наконец, эта стена разрушилась и Аделаида впервые взглянула на улыбающуюся ей мадам с настоящим, полноценным и искренним вниманием, не отвлекаясь на совершенно лишние размышления и переживания.
Теперь уж она, для пущей безопасности, сразу поставила всё еще открытый флакон с маслом на ближайшую полку. "Разве это возможно? Как это.." Нет, она верила, что с возрастом люди меняются, как внутренне, так и снаружи. Но всё же, звучит уж больно фантастически.
- Правда? - удивленный вопрос, глупый и бессмысленный, но рефлекторно сорвавшийся с языка.
Серая мышка. Это, наверное, как нельзя лучше описывает то, чем Ида является сейчас. И будет являться всегда, как ей кажется. Она ощущает жизнь так, словно ничего после этих подростковых лет её не ждет. Там - абсолютная неизвестность, и девушка уверена, что эта неизвестность, на деле, став реальностью, ничем не будет отличаться от того, чем является её жизнь сейчас.
"Впрочем, ведь мадам Примпернель занимается зельями красоты. Наверное, ей очень хотелось в детстве стать яркой и привлекательной. Если подумать, ведь неудивительно, что так вышло? То есть.."
"Нет, если подумать, ты бы никогда не решилась заняться чем-то подобным. Так что вы все же совсем разные." ответила мысленно сама себе Булстроуд на недосказанный внутренний вопрос, в очередной раз выражая внешне крайнюю степень смущения.
- Понимаю, наверное. - неожиданно ответила девочка, переведя взгляд куда-то в пол. - Как же? Как исправить это? - тихо спросила она, неуверенно перебирая руками ткань мантии.
Да, к черту, ей ведь ужасно хотелось узнать, как люди чувствуют себя уверенными. Она видела вокруг себя десятки учеников, ощущающих себя во внешнем мире словно рыбы в воде. Абсолютно спокойных и уверенных в своей силе и правоте, или в чем бы то ни было еще, им явно было всё равно, что о них на самом деле подумают и как они будут выглядеть. И, сколько бы девочка ни убеждала себя в том, что всё дело в их, допустим, безупречном внешнем виде, и что вся уверенность идет от этого, она понимала - госпожа Примпернель права. Наверняка права. В конце концов, были ведь в Хогвартсе и не самые симпатичные девчонки, и даже откровенно странные, которые, тем не менее, умудрялись пользоваться какой-то популярностью и вообще быть более чем уверенными в себе особами, даже пуще некоторых красавиц. Но как это работает, как научиться этому - было совершенно не ясно. Может, стоило бы организовать курсы для девочек? Мол, как стать уверенной в себе ведьмой. "Стоит ли подать эту идею Мадам?" Булстроуд чуть усмехнулась своим полушуточным мыслям.
Кажется, она начинает чувствовать себя куда спокойнее и забывает обо всех тревожащих её ранее вопросах. Они ведь, оказывается, похожи с самой мадам Примпернель. По крайней мере, в чем-то. И от этого становится очень тепло на душе.
- А.. Что помогло вам? - спросила всё же очень неуверенно, даже испуганно.
Булстроуд казалось, что, например, переедь она сама в другую страну, начать жизнь с чистого листа было бы проще простого. А ведь хозяйка магазина, известное дело, была иностранкой. Может, подобная смена обстановки и правда помогла ей?
"У тебя всё равно никогда не будет денег на то, чтоб уехать так далеко" - снова съязвил внутренний голос, но Ида переживала лишь о том, чтоб мадам Примпернель не выгнала её за столь наглую заинтересованность её жизнью.

В какой-то момент Ида даже утвердилась в мысли, что выхода никакого нет, и, так как по пути мадам Примпернель она пойти сможет вряд ли, то быть ей неприметно существующей кляксой на магической картине мира. Она бы даже сравнила себя с каким-нибудь пятнышком на полу этого магазина, но хозяйка заведения, кажется, умудрялась соблюдать везде прямо-таки безупречную чистоту. Оставалось только тяжело вздохнуть и копить деньги на волшебное масло, вкупе с сотней других спасительных магических вещиц. Впрочем, поможет ли это такой, как она?

Речь стоящей перед ней женщины Аделаида слушала поначалу довольно отрешенно, но с каждым словом начинала сосредоточенно хмуриться, а звонкий щелчок словно вывел её из транса и она резко подняла голову на госпожу Примпернель.
«Он уже и в чужих глазах становился тем, кем считал себя» — да? Да, это и правда работает так. Конечно. Пожалуй, Ида и сама слишком часто была ослеплена мнением людей о них самих, не решаясь выйти за эти рамки, не воспринимая их адекватно, даже не пытаясь — только испуганно соглашаясь с чужим мнением. Значит, она сама, точно так же, влияет на других той нелюбовью к себе, которую она испытывает? Но это самоощущение — его ведь невозможно взять и исправить. Что ж, по крайней мере, она, выходит, хоть на что-то влияет, пусть и так.
Аделаида постаралась запомнить, отметить для себя те достоинства, о которых упомянула Мадам. Хотя, кроме молодости и неплохой кожи, сделать это было не так уж.. удобно. Но, в конце концов, такая женщина ведь не может не разбираться в подобных вопросах? Только вот как эти достоинства "преподносить"?

Внимание и интерес с каждым словом взрослой волшебницы всё возрастали. То, как она говорила, объединяя их обеих схожей проблемой, явно подбадривая и мягко наставляя — придавало сил и разливало несказанно приятное тепло в душе. А уж в ответ на подмигивание Ида вовсе не смогла не улыбнуться. Атмосфера вокруг становилась для неё всё мягче, дышать становилось легче, а небольшой магазинчик обретал теперь в глазах Булстроуд свой особенный уют.

От ощущения, что человек раскрывается для неё, в желании помочь разворачивает перед ней кусочек души, Аделаида ощутила себя уверенней. Ей будто доверили что-то очень важное.
— Значит, если не можешь справиться сам, должен появиться кто-то, кто поверит в тебя вместо тебя самого? А если такой человек так никогда и не появится? И если самому сделать ничего не выйдет? — говорит уже куда звонче и скорее заинтересованно, чем удрученно. Хотя поводов для удрученности море, ведь она наверняка вряд ли кого-то заинтересует. Разве бывает так, что рядом оказывается тот, кто в тебя верит безо всяких причин? Верит, не смотря на, казалось бы, отсутствие каких-либо перспектив?
«Но как же здорово, что так всё же бывает» — яркий, идеальный во всех смыслах пример стоит прямо перед самым носом.

— Нет, наверное, это неправильно? — исправляет сама себя, чуть виновато улыбаясь, — Нужно для начала хотя бы убеждать себя в том, что всё получится.
Она говорила с легкой улыбкой, да, и даже вполне уверенно, но в душе пока что не верила в свои слова. Она сейчас просто не могла не улыбаться этой прекрасной женщине, не могла не быть ей благодарна, но слова Иды всё-таки были лишь "правильным ответом на уроке". Чтобы порадовать любимую учительницу. На деле ей понадобится наверняка еще драккл знает сколько времени для того, чтоб обрести хоть частичку той уверенности, что была нужна.
Кроме того, совесть тяжело давила на душу, и рассказать о том, что в ближайшие пару лет ни Ида, ни кто-либо из её семьи ничего здесь не купит — хотелось. Ведь всё-таки неудобно как-то. Но куда больше хотелось не расстраивать мадам Примпернель. Аделаида осторожно подвинула флакончик поближе к женщине.
— Спасибо большое. — звучало уже чуть более тихо и неловко (и не совсем даже ясно за что — за разговор или за масло), но всё еще с улыбкой. По-хорошему, пора было уходить, но совершенно не хотелось. Поэтому Ида решила, что поговорит с хозяйкой еще немного, пока не почувствует, что надоела той или пока в магазин не зайдет посетитель — тогда она вежливо попрощается и убежит, чтобы не мешать. Приятно, когда есть хоть какой-то план.

Отредактировано Adelaide Bulstrode (2017-09-16 22:11:14)