Когда у Рэйнера заканчивались старые отчеты (и архив оказывался не расположенным к дружескому общению), научные журналы и прочая профильная литература, он брался за списки сотрудников Министерства, существовавшие в каждом отделе, для упрощения межвидового общения, а то и за Пророк. Сейчас бы точно не сказал, где и в каком контексте мелькнуло имя женщины, к которой были обращены все взгляды. Стоило ей только переступить порог, как в зале воцарилась образцовая тишина – школьные профессора могли бы только позавидовать.
А он что, он тоже отложил перо – почти закончил вчерашний отчет, оставалось только отдать секретарше, чтобы поставила дату и номер и подшила в папку – и стал ждать развития событий. Такие дамы к ним просто так не заходили. Но и на проверку не похоже – там обычно целая толпа, и все галдят, а тут королевское высокомерие и поджатые губы, может и нет, но те бы подошли к образу.
Секретарша смотрела так жалобно и именно на него, что Рэйнер догадался – по его душу пришли. Поднялся, протянул девочке пергамент, давая законный повод ускользнуть вот прямо сейчас, и отодвинул стул по другую сторону стола, приглашая садиться.
– Миссис Мальсибер? Мистер Блетчли, приятно с вами познакомиться. Чем я могу быть вам полезным? – ну мало ли, что могло случиться.
Даже у самых чистокровных иногда обнаруживался в доме – то есть конечно в особняке, в поместье? – какой-нибудь маггловский гвоздь, или там, холодильник. Приходилось идти и обезвреживать. Ничего, дело житейское. И величественный вид тут не показатель, некоторые аристократы просто физически не умели боязливо оглядываться, или бегать, демонстрируя всю силу собственных легких; а некоторые умели.
– Хотите чего-нибудь – чаю, воды? – секретарша снова будет смотреть перепугано, но сейчас исправно поглядывала в их сторону на случай, если что-то понадобится.
Если требовалось, и если не требовалось тоже, Рэйнер умел ни в чем не уступать магической аристократии.