Marauder's Map: What you always wanted to know about 1976

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Marauder's Map: What you always wanted to know about 1976 » История игры » 12.06.1976: Человек человеку долг


12.06.1976: Человек человеку долг

Сообщений 1 страница 13 из 13

1

» участники эпизода
Severus Snape, James Potter
» время и место действия
12.06.1976, ночь; окрестности Хогвартса
» краткое описание эпизода
Последнее полнолуние пятого курса в Хогвартсе оборачивается большими неприятностями сразу для всех, но больше всего — для Северуса Снейпа, который оказывается спасен из лап оборотня своим злейшим врагом. Что делать и как жить дальше — два отличных вопроса.

0

2

Снейп ненавидел безысходность. Снейп ненавидел страх. И сейчас, стоя один на один с обезумившим оборотнем, слизеринец четко осознавал лишь одно чувство, сковывающее его от макушки до пят — страх. Все те чувства, что он испытывал ранее и с омерзением называл страхом — то было лишь легким треволнением. А иначе все это ни в какое сравнение не входило.
Конечно, потом Северус придумает около десятка заклинаний, которые бы ему помогли справиться с не на шутку разозлившимся его попыткам самозащиты оборотнем. Конечно, потом на не скованное страхом сознание он вычитает в книгах — в том числе и в темных — какими проклятьями можно было бы одолеть оборотня. Но то все будет потом, когда Снейп будет находиться в спокойствии и относительной безопасности.
Снейп ненавидел испытывать страх и презирал людей, которые осознанно допускают в свое сознание это отвратительное чувство. До сего мгновения юный маг был уверен — он не боится ничего. Он успешно вынес присутствие в своей жизни Аделаиды Принц, вполне удовлетворительно стерпел и пережил моральное и физическое насилие от отца, стойко прошел через все подставы и подлянки, что с завидной периодичностью учиняли ему Мародеры. Но именно в эту минуту, именно в это мгновение Снейп испытывал жуткий, леденящий душу страх и... ничего не мог ему противопоставить. Ладонь, в которой была зажата волшебная палочка, дрожала. Ноги словно бы приросли к каменному полу. Губы отказывались слушаться. Снейп не мог выудить ни единого сто́ящего проклятья из своей памяти, а все те, что он уже испробовал — в том числе и темномагическое — лишь раззадоривали ярость ликантропа.
В какой-то момент Снейпу показалось, что он находится в одном из своих дурацких снов, в которых он непременно оказывается один на один с мерзостным существом, несущим собою смерть, и ни черта не может предпринять в свою защиту — лишь в ужасе наблюдать приближение монстра, который уже начинает разевать свою пасть с тысячами острых игл-зубов, со смрадным дыханием и ядовитой слюной. Однако в кошмарах монстр не приближался к Северусу более определенного расстояния — Снейпу удавалось проснуться до момента соприкосновения пасти с его шеей, проснуться с безумно колотящимся сердцем, мокрой от пота спиной, с искусанными в кровь губами и рваным дыханием.
Происходящее не было сном. И оборотень уже пересек ту черту, за которую монстр из кошмара никогда не заходил.
Блэк. Во всем был виноват Блэк! Снейп подумал о ненавистном Мародере, пытаясь вытеснить опутавший его разум страх привычными ненавистью и яростью, обращенными к гриффиндорцу. И не смог. Страх был сильнее. Сильнее во сто крат, черт возьми. Страх не позволял Снейпу сделать ни единого движения, блокировал память и глушил чувство самосохранения. Снейп силился пробраться в свои чертоги разума, чтобы отыскать магические заклинания, которые могли бы ему спасти жизнь. И не мог. Омерзительно. Унизительно. Безгранично страшно.
Но все, что страх ему позволял — беспомощно стоять, упершись спиной в деревянную стену, и смотреть в горящие глаза приближающейся зависимой от луны твари, и с ужасом осознавать вероятную собственную смерть.
А жить-то хотелось. До одури хотелось.

Отредактировано Severus Snape (2017-09-14 21:34:46)

+4

3

    Джим зол. Он не расстроен, не испуган, не удивлен — злость глушит все. Это потом Джеймс успокоится, возможно, немного придет в себя — и сможет испытывать что-то еще, кроме горячей ярости, которая гонит его вперед по земляному ходу под Ивой, кажется, даже быстрее осознания, что где-то там сейчас Ремус, возможно, убивает этого придурка со Слизерина. Про Снейпа Джим даже не думает, судьба Снейпа волнует его в последнюю очередь. Что его волнует — это судьба их общего, драклы дери, с Сириусом друга, судьба Муни.
    Если Снейп уже успел добраться до Хижины, а он наверняка успел, то сейчас он там один на один с оборотнем. Джим отлично представляет себе, что такое оборотень вблизи, представляет себе, как это страшно — помнит их первое совместное полнолуние до сих пор. Помнит, что если ты не тренированный боевой маг, не хит-визард, не аврор, то шансы на выживание есть только в одном случае: если умеешь быстро бегать, быстро соображать и быстро колдовать одновременно и при этом обладаешь невероятной удачей. Или если тебе помогут.
    В общем, Муни задерет придурка.
    А потом придет в себя на следующий день и будет мучиться виной и угрызениями совести до конца дней, а зная Ремуса — он и так ест себя по поводу и без. Потом об этом узнает Дамблдор, попечительский совет тоже наверняка узнает, а там и до Министерства недалеко, и до Азкабана. С Сириусом хочется сделать что-то воистину страшное, и это еще одна причина, почему Джим удаляется от него на огромной скорости. И ладно бы тот рассказал сам! Нет. Нет! Джеймс узнал обо всем от Питера! А если бы не он, так и не узнал бы ничего вообще.
    Ход обрывается так неожиданно, как будто кто-то придвинул Хижину ближе к Хогвартсу. Времени на аккуратность у Джима нет, поэтому люк он на ходу толкает заклинанием — достаточно сильным, чтобы тот мгновенно распахнулся, но недостаточно сильным, чтобы распался на щепки. Им еще убегать от Муни, если там от Снейпа что-то осталось. Мерлин. Ну придурок же хорошо владеет заклинаниями, если на чистоту, может за себя постоять. Ну пусть он еще не успел сдохнуть. Пусть Муни отвратил запах немытых волос. Что угодно, Мерлин!
    Оказавшись в Хижине, Джим ориентируется в течение пары секунд — сложно не услышать, как в одной из комнат оборотень наступает на свою добычу, которая прижалась к стене и так и стоит. Джеймсу везет: он за спиной у Муни. Тот его уже скорее всего почуял, впрочем, так что особо радоваться нечего. Думай, Джим, думай, быстро! Обычными заклинаниями он Муни не возьмет, да и сильно вредить другу не хочется. Придется отвлечь.
    Твою мать, Сириус. Твою мать, Снейп.
    Джеймс бросает заклинание в ближайшее же полуразвалившееся кресло и заставляет его пролететь через всю комнату прямо в Муни. Это задержит того... на пару секунд. Наверное. Если повезет. Главное, чтобы это вывело из ступора Снейпа, и он перестал смотреть в морду своей смерти с этим тупым выражением животного ужаса на лице.
    — Снейп! — зычно орет Джим. — Соображай, ну! Бегом!
    Перекидываться в оленя Джеймс умеет очень быстро, наловчился уже, так что страх и чувство опасности не захлестывают его, спасительная злость по-прежнему перекрывает все, что не помогает решить драклову проблему. Спасительная злость делает его быстрее, ловчее, сообразительнее — на чистом адреналине. При выборе между «сражайся» и «беги», Джеймс всегда сражается. Если что, если Муни кинется на него, Джим успеет перекинуться. Главное, чтобы Муни не кинулся на Снейпа.
    — На меня смотри! — кричит Джеймс Муни и отправляет следом остатки второго кресла.
    Ну, допустим, бесить он умеет лучше всех.

оос

Учитывая, что в отыгрыше осенью 1976го Снейп не в курсе, что Джим перекидывается в оленя, пожалуйста, давайте будем иметь это в виду и, эээ, по возможности не ставить меня в ситуацию, когда мне придется перекинуться на глазах у Снейпа. Я тоже постараюсь не тупить) Если что — кидайте в меня тапками, буду править посты, чтобы все ровненько было.

Отредактировано James Potter (2017-09-18 18:21:15)

+4

4

Полумрак. Шорохи. Скрипы.
Знакомое и неприятное место.
Луна танцует на горизонте, ее манящий мистический свет бьет сквозь щели над потолком, прямо в стену, покрытую облупленной штукатуркой. Она пришла, завлекла своим чарующим серебристым смехом, забрала у него разум и унесла куда-то далеко, к себе. Когда рвущий легкие крик обезумевшего от боли мальчишки сменился рычащим визгом зверя, когда затихли тяжелые, пульсирующие в такт биению сердца спазмы, все снова было простым и четким.
Зверь не знает, кто он. Он чувствует жар, неотличимый от холода, и видит в полумраке остро, как волк, но в ярких цветах, как человек. Он знает это чувство. Не то восставший из мертвых, не то заново рожденный. Мир вокруг, эта комната - незнакомы и новы, но память подсказывает, что это не так.

Но лучше и четче всего он чувствует запах человека, перекрывающий все остальное. Раньше он не чувствовал этот запах так маняще близко, никогда, но узнал его сразу же.
Луна подсказала. Шепнула на ухо.
В запахе этом - животный страх, частое дыхание и ледяной пот на висках.
Человек загнан в угол, и сам знает это. Знает и зверь своим чутьем хищника, он почти слышит как колотится сердце в чужой груди.
Что-то несколько раз бьет ему в шкуру вспышками света, но зверь почти не чувствует боли, а то, что чувствует - только злит. Магия как будто запутывается в густом подшерстке. И что такое пчелиный укус в сравнении с дыбой?

Все остальное перестает что-либо значить. Это мясо, это мясо живое и горячее, и зверь хочет одного - вспороть этот мешок с кровью клыками, и рвать, сминать, терзать его. О, это вовсе не голод, это другое, намного сильнее. Столько лун прошло, а он ни разу не убил человека. Сегодня он насытится, добыча сама пришла в капкан, и сама его захлопнула.
Он убьет.
Зверь не ведает ничему причин, и не хочет их знать. Луна велит ему убивать, и он рад подчиниться. Он готов прыгнуть и вцепиться зубами в горло своей добычи, он уже припадает к земле, готовясь к рывку, но в бок неожиданно бьет тяжелый предмет, и откидывает к стене, подняв облако вонючей пыли. Зверю требуется доля секунды, чтобы перекатиться с бока на живот, и спружинить на когтистые лапы, испустив яростный рев.
Крик заставляет волка обернуться. Длинная серая шерсть на холке становится дыбом. Он не может различать слов, лишь слышит страх и ярость, и страха в нем меньше, чем в той, другой добыче. А значит над выбором зверь не думает. Он знает, какой человек сейчас опаснее, и какого нужно убить первым. Зверь скалится, обнажая клыки-сабли, испускает угрожающий низкий рык, и бросается на второго человека.
Между ними несколько метров. Второй удар не откидывает, лишь слегка сбивает его с лап. Это не беспокоит.
Его вообще сейчас не способно что-либо беспокоить.
[icon]http://s9.uploads.ru/rmZHi.jpg[/icon][nick]Moony[/nick][status]rawr[/status][sign].[/sign]

Отредактировано Remus Lupin (2017-09-18 20:41:38)

+5

5

Ненависть и страх переполняли его душу. Ненависть к Мародерам буквально выжигала нутро дотла. Да как они посмели?! Как могли?.. Однако же смогли. Снейп стоял напротив оборотня, в чьих светящихся глазах отчетливо распознавалось желание сбить с ног, разорвать, убить. Где-то на задворках рассудка вспыхнула мысль об Альбусе Дамблдоре — он знал о происходящем. Знал и намеренно закрывал глаза!
Но мысль тут же погасла, так и не успев приобрести хоть какую-то удобоваримую форму. Однако думать о Директоре было недосуг. Страх подавлял любые мысли, вытеснял любые иные эмоции и чувства.
Ладонь с зажатой в ней волшебной палочкой отдавала тупой болью — настолько сильно Северус стискивал древко артефакта. А расстояние между ним и вервольфом тем временем стремительно сокращалось. Жить хотелось. И не животным, тем более зависимым от Луны.
«Думай, Снейп, думай».
«Crucio»? Слизеринец не был уверен, что у него выйдет конкретно это темномагическое проклятье в должной силе. Да и возымеет ли какой эффект на вервольфа? О людях, превращающийся в зверей, Северус, к своему стыду, знал крайне мало. Как-то нужды не возникало для знакомства с расширенной литературой об оборотнях. Однако как оно вышло.
Снейп вздрогнул, когда до него донесся вопль ненавистного Поттера. Слизеринец не видел гриффиндорца, но не узнать его голос не мог. Хуже ситуации и не придумать. Мало того, что Снейп оказался один на один с безумным подобием волка, так еще и ко всему прочему свидетелем его унижения станет ненавистный Джеймс Поттер. Усугубляло положение и то знание, что всему инициатором был Блэк с прихвостнем Петтигрю. Вот кого следовало долго и основательно мучить «сrucio».
— Поттер, — сквозь зубы процедил Снейп.
Надо признаться, его появление сбросило с Северуса оцепенение. Слизеринец переложил волшебную палочку в левую руку, встряхивая правую. Появление гриффиндорца дало ему некоторую фору. Оборотень настолько ведом инстинктами, что тут же, разумеется, переключил свое внимание на атакующего. Это дало возможность Северусу броситься в бок, расположившись на одной линии с Поттером.
— «Evolutio golpe», — поспешно выкрикнул Снейп, рисуя в воздухе непривычную магическую формулу. Сорвавшийся с кончика волшебной палочки магический поток должного эффекта на оборотня не произвел. Тихо ругнувшись, слизеринец мельком оглядел помещении хижины. Выход был рядом с Поттером. И все же рвануть что есть силы к двери — не самое лучше и взвешенное решение.
«Думай, Снейп, думай».
Впрочем, ничего лучше и не придумав, следом за заклинанием широкого удара Северус отправил заклинание связывания веревками:
— «Incarcerous»!
Определенно, стоило как-то обезвредить вервольфа, или оглушить. Или — что самое логичное — просто-напросто изничтожить. Таким не место в обыденной жизни. Даже среди магического населения.
Веревки опутывают оборотня, и у Снейпа с Поттером есть несколько секунд — или при благосклонности удачи минута — на то, чтобы убраться из Хижины.

Отредактировано Severus Snape (2017-09-19 15:05:40)

+3

6

Дайсы
    Его трюк срабатывает. Первое кресло сносит Муни с лап, но этого хватает всего на несколько мгновений, прежде чем он уже мчится к Джиму. Второе кресло даже не задерживает его. Джеймс уже готов броситься в другую комнату, перекинуться там в оленя — драклы с ним, если Снейп увидит, лишь бы догадался сбежать отсюда. Порывов благородной души Джим в злейшем враге заподозрить никак не может, а потому спокоен. Надо только рассчитать время.
    Но Снейп удивляет его. Выкрикивает поспешно то одно заклинание, то другое — и второе даже срабатывает. Джеймс успевает увидеть веревки прежде, чем они добираются до Муни, обвивают его туго и явно неприятно. Они задержат Муни лишь ненадолго, в этом он уверен. Можно было бы обезоружить Снейпа, и тогда Муни точно ничего не угрожает, но вряд ли из этой затеи выйдет что-то хорошее. Удивительно, как быстро и ясно Джим способен думать, когда злится.
    — Locomotor Mortis! — взмахивает он палочкой, добавляя к заклинанию Снейпа свое.
    Чары склеивают Муни лапы, теперь тот не сможет подняться, даже если каким-то чудом разорвет веревки. Это безболезненно и безопасно для здоровья. Чары рассеются быстро, но они успеют убраться отсюда в ход, а это все, что нужно. Джеймс, кажется, в два шага пересекает комнату, резко и грубо хватая Снейпа и дергая его за собой к ходу. К своему вящему удивлению, Джим осознает, что куда больше злится сейчас на Сириуса, чем на купившегося на уловку Снейпа.
    — Забудь про оборотня, — на ходу резким, злым голосом рявкает Джеймс. — Лезь, пока он не пришел в себя.
    Сейчас главное всеми правдами и неправдами запихать придурка в ход, закрыть за ними люк, запечатать заклинанием — и бежать, бежать, что есть мочи. Идиотская, опасная ситуация, в которой Джим меж двух огней: совершенно точно никак нельзя дать Муни напасть на Снейпа, но и Снейпу эти его слизеринские штучки к Муни тоже нельзя давать применять, а то мало ли, какое заклинание всплывет в этой немытой голове. Хотя Джеймс сейчас в том состоянии, когда он готов просто ударить по придурку обездвиживающим и дальше затолкать его в ход ногами. Быстро и сердито, а главное, эффективнее некуда.

Отредактировано James Potter (2017-09-23 19:19:19)

+3

7

С каждым выкрикнутым заклинанием с Северуса сходило оцепенение и отчасти приглушался страх, и к волшебнику возвращались его уверенность и самоконтроль. Было даже жаль, что действу толчок придал именно Джеймс Поттер. Однако задумываться о столь скользких материях было не время и не место.
Как только магические веревки опутали вервольфа, Снейп ни на мгновение не задумавшись рванул в сторону Поттера, лишь боковым зрением уловив заклинание, которое послал гриффиндорец в сторону оборотня. И пока он преодолевал то небольшое расстояние, что разделяло гриффиндорца и слизеринца, в сознании последнего билась одна единственная мысль: отчего Поттер ему помогает? Ведь в его интересах отдать Снейпа на растерзание кровожадного оборотня и избавиться от раздражающей одним лишь своим существованием личности? Это было настолько странно и непонятно, что, признаться, сбивало с толку.
Забыть оборотня? В иной другой ситуации Снейп зашелся бы смехом. Однако все мысли касательно оборотня пришлось отложить на более поздний срок — когда слизеринец окажется в спокойной и уединенной обстановке. Но, конечно же, Северус не собирался тут же отправляться в свои покои, как окажется вне досягаемости оборотня. Разобраться с ненавистными Мародерами стоило сразу. Желательно раз и навсегда.
Снейп ничего не ответил на реплики Поттера, лишь шустро юркнул в проход. И не дожидаясь, когда Поттер соизволит последовать следом и — что еще хуже, остаться наедине с оборотнем — Северус схватил гриффиндорца за плечо, буквально втащил его в проход, параллельно накладывая на двери всевозможные запирающие заклинания, которые только вспомнил. И лишь удостоверившись, что они действительно находятся в безопасности, Снейп позволил себе перевести дух. На смену страху и напряжению моментально пришла всепоглощающая ярость. Не отдавая себе отчета, Северус снова схватился за плечо Поттера, на этот раз не чтобы рвануть на себя, наоборот, чтобы приложить ненавистного Поттера о стену лаза.
— Это по-вашему смешно? — яростно прошипел. — Повеселились? Получили удовольствие?
Снейп отшатнулся от Поттера и выдохнул:
— Вижу, что получили.
Конечно же, это весело — отдать живого человека на растерзание обезумевшего оборотня. Конечно, одно удовольствие знать, что ненавистному врагу может что-то причинить боль, внушить страх и опасение за собственную жизнь. Чем еще наслаждаться, как не страданием ненавистного слизеринца.
Последняя мысль сделала ярость совершенно неконтролируемой. Снейп наставил волшебную палочку на Поттера и замер, тяжело дыша и обдумывая заклинание возмездия.

Отредактировано Severus Snape (2017-09-22 20:07:46)

+5

8

    Они тянут друг друга в проход почти одновременно, точнее, Джим скорее пытается запихать Снейпа туда первым (не то чтобы тот сопротивляется), а Снейп тянет его за собой примерно с тем же остервенением. А потом накладывает на крышку люка столько заклинаний, что впору подивиться, как у него вообще получается их так быстро вспоминать. По ту сторону заходится в вое Муни, лишенный добычи, и от пронзительного звука по коже пробегается морозец.
    Джеймс уже хочет потянуть Снейпа прочь, еще дальше, заставить бежать прочь, потому что совершенно не уверен в тех чарах, что сейчас лежат на люке, но вместо этого неожиданно оказывается впечатан в стену хода. Он совсем не сопротивляется от неожиданности, а потому ударяется ощутимо, даже немного больно. Мерлин, как же тошно от этого всего. И от слов Снейпа тоже. Но по другой, очевидно, совершенно недостижимой для мозговых усилий придурка причине.
    — Удовольствие, — тихим, холодным голосом говорит Джим. Как и отец, он никогда не кричит, если по-настоящему зол. — По-твоему, это только что было весело для меня? Вытаскивать твою слизеринскую задницу оттуда — тебе кажется, у меня что, вся жизнь вокруг тебя вертится? Сплю и вижу, как бы досадить тебе, да? — вместо того, чтобы сражаться, как обычно, Джеймс грубым, резким движением сует свою палочку в карман мантии и шагает вперед, почти утыкаясь грудью в кончик чужой. — Ну, давай.
    Даже если Снейп сейчас действительно заклянет его, Джиму все равно. Не на него он сейчас зол, иначе не стал бы прятать палочку, а просто сразу приложил бы чем-нибудь покрепче. Привычной, постоянной для школьных стычек веселой поттеровской злостью тут сейчас и не пахнет; эта ярость другого сорта, направлена на другого человека, и выражение лица у Джеймса не насмешливое. Мрачное, спокойное — и совершенно, абсолютно не насмешливое.
    — Я не оборотень, со мной проще справиться. Ты же вон какой смелый, когда тебе ничего не угрожает.
    Джим сохраняет все тот же тихий, ровный тон, что совершенно на него не похоже. На кончик палочки у своей груди он не смотрит, только прямо в лицо тяжело дышащему от пережитого Снейпу. Джеймс частенько вымещал свою злость и расстройство на злейшем враге, но в этот раз что-то идет не так, и вместо того, чтобы по привычке заклясть Снейпа, ему хочется как следует врезать Сириусу. Даже не магией. Руками. По-маггловски. Чтобы почувствовать, как будут саднить костяшки пальцев после хорошего удара. Может, тогда его отпустит эта удушающая ярость.
    — Я бы никогда не подставил друга, чтобы надрать твою жалкую задницу. Которую, если ты не заметил, я только что спас. Так что давай. Смелее, — Джим замолкает на мгновение, наклоняется вперед, так что кончик палочки утыкается в одежду: — Поблагодари от души.
    На самом деле, Джеймсу совершенно плевать, скажет ли Снейп ему хотя бы жалкое «спасибо», да и не слизеринца он на самом деле спасал, а Муни — от тяжелейших последствий: вины, угрызений совести и банально того, что случилось бы, укуси он Снейпа и узнай об этом профессор Дамблдор. Но Нюнчику это все знать необязательно.

Отредактировано James Potter (2017-09-23 20:14:44)

+3

9

Рука с зажатой в ней волшебной палочкой дрожала. В сознании Северуса кружились сотни заклинаний, которые он был готов применить к Поттеру: начиная от банальных Непростительных и заканчивая самыми темными проклятиями, в том числе заклинание-аналог поцелуя дементора, или заклинание превращения крови в жилах в жидкий огонь. В то самое мгновение Снейпу было плевать, что случится непосредственно с ним, когда он проклянет Поттера. Проклянет самым страшными проклятьем...
Однако он теперь обязан Поттеру жизнью.
Кровный долг.
Эта мысль о долге настолько ошеломила Северуса, что из его сознания мигом испарились все отравляющие жаждой мести мысли относительно темных проклятий. Не слышал Северус и то, что ему зло говорил Поттер.
«Я. Обязан. Жизнью. Поттеру». Снейп воспроизвел истину у себя в сознании. На шее свернулись невидимые жирные кольца омерзения и ненависти. Быть обязанным жизнью ненавистному Поттеру — последнее, что бы он мог пожелать в своей жизни, если бы ему на ум вообще пришла бы подобная мысль. Слизеринец мысленно пытался найти хоть какую-нибудь лазейку в своем внутреннем заявлении, и не находил ее. Он действительно оказался обязанным. Жизнь за жизнь.
Быть в долгу... перед Поттером — худшее, что можно вообразить. Этот факт не поддавался осознанию. За захлопнутой хлипкой деревянной дверью Визжащей Хижины, запечатанной всевозможными блокирующими заклинаниями, продолжал бушевать оборотень. И Снейп осознавал, что без вмешательства Поттера ему действительно было бы сложно выбраться. Конечно, стоя сейчас в относительной безопасности от вервольфа, Северус придумывал пути отхода и вспоминал заклинания, которые непременно должны были если не покалечить, то хотя бы отвлечь оборотня. Увы, неожиданность и страх оказались куда сильнее.
В долгу.
«…подставил друга…»
Снейп резко распахнул глаза — и когда умудрился зажмурить? — и изумленно уставился на Поттера.
— Значит, это все-таки Люпин.
Так бывает: иногда очевидные факты кружатся где-то рядом, так и норовя открыть некую тайну, но нет ни времени, ни желания разбираться в ноющем предчувствии... но в один прекрасный момент факты объединяются и букально сваливаются на голову, оглушая своим откровением. Если Северус до этого момента догадывался, но сомневался, то своей неосторожно брошенной фразой Поттер подтвердил правильность выводов.
— Как я раньше был слеп. Дни полнолуний — Люпина нет, либо он в лазарете. Несчастный, жалкий, якобы простывший... Визжащая Хижина — визжащий от ярости тихий гриффиндорец... ликантроп Люпин.
Из-за двери донесся яростный вопль, и Снейп сощуренно посмотрел на Поттера.
— Омерзительно. Вервольфам не место среди волшебников.
Зельевар резко отпустил волшебную палочку и развернулся в сторону выхода из подземного лаза. Ему нужен Дамблдор. Ему определенно нужен Дамблдор.

Отредактировано Severus Snape (2017-10-01 16:14:58)

+3

10

    Блядь.
    Снейпово «значит, это все-таки Люпин» эхом отдается в голове Джима. То есть придурок лез в Хижину, совершенно не представляя, что там? И если бы Джеймс сейчас сделал что угодно: промолчал, сказал другие слова, даже заклял бы его — то секрет был бы в безопасности. Но уже нет, Снейп знает, и он не забудет — разве что Джим приложит его сейчас заклятием забвения. Но такая мысль не приходит ему в голову, в таком злом, тупом ступоре он находится первые несколько мгновений, пока вышедший из своего минутного транса Снейп наконец озвучивает все, что думает, и шагает прочь.
    Пока тот не успел отойти далеко, Джеймс хватает его за предплечье — той самой хваленой охотничьей хваткой, из-за которой никогда не выпускал квоффл из рук во время матча. Пусть придурку будет больно, может, это его отрезвит. Совсем неподалеку все еще воет Муни, и у Джима сжимается сердца от осознания, что только что случилось прямо на его глазах. Интересно, кто еще догадывается? Снейп догадался вот. Они втроем. Дамблдор в курсе, мадам Помфри тоже. Декан?
    — А полукровкам — место? А магглорожденным?
    Вопросы чистокровности никогда не волновали Джеймса прежде. Как и вопросы принадлежности кого-либо к миру волшебников: раз уж ты здесь, значит, ты можешь быть здесь — логика у него достаточно простая. Место среди волшебников не нужно заслуживать. Неважно, кто ты: магглорожденный, полукровка, ликантроп или обычный слизеринский придурок. Джим знает, что бьет по больному. Что спрашивает не про всех магглорожденных, а про конкретного человека. Про Лили.
    — Он не бездумная тварь, он человек. Как и ты, — слова звучат удивительно спокойно, без подколки или усмешки. То, что Джеймс терпеть не может Снейпа, не лишает его статуса человека. — Если из Хогвартса начнут вышвыривать всех, кто не подходит — потому что кто-то где-то решил, что он недостаточно человек и недостаточно волшебник — тут вообще никого не останется. Только я, Блэк, Булстроуд, Бёрк, Шафик, Яксли и кто там еще. Эйвери. Не забывай, что ты в глазах чистокровных не лучше Ремуса. Такой же ущербный. Просто потому что.
    Джим выпускает руку Снейпа и шумно выдыхает, будто только сейчас вспомнил, что людям требуется дышать, чтобы жить. Как уговорить придурка? Что он может предложить ему? Напомнить, что тот ему жизнью обязан? Вряд ли это поможет, Джеймс вообще не уверен, что разум Снейпа оперирует такими категориями, как долг чести. Но он знает по крайней мере одну болевую точку.
    — Хочешь добить последние крупицы хорошего мнения о себе — вперед к директору. После оскорблений у озера это отлично впишется в твой блистательный образ в ее глазах.
    Какая-то его часть просчитывает, как быстро он успеет выхватить палочку и выставить щит после этих слов.

+2

11

Ярость всегда была доминирующим чувством в сознании Северуса. Порой ее не удавалось ни утихомирить, ни подчинить собственной воле, ни хотя бы перенаправить на что-то более безвредное. Ярость всегда довлела над Северусом, вила из него веревки и направляла по какому-то своему совершенно безумному усмотрению. Злость была коварная и умело управляла Северусом, зачастую отравляя его жизнь своими выходками. Снейп ничего не мог сделать в моменты, когда ярость заливала кроваво-багровыми красками глаза, перехватывала стальным хватом горло и сворачивалась тугими кольцами вокруг ребер, причиняя боль. В подобные моменты Северус мог лишь подчиниться всепоглощающей ярости и сделать так, как она велит. Так случилось и на том проклятом озере в проклятое первое июня. Ярость, подчинившая его волю, нашептывала на ухо отвратительные, омерзительные слова. Лишь ярость была повинна в том, что Северус тогда произнес то роковое слово. Однако ярость была его — Северуса Снейпа — неотъемлемой частью. И вины он с себя, разумеется, не снимал.
Ярость и в эти мгновения заполонила собой рассудок Северуса, заставляя как можно обширнее и больнее нанести удар ненавистным Мародерам. Придать огласке их «косматую» тайну — вот то самое значительное, что он действительно сможет предпринять.
Снейп мало представлял, что скажет Дамблдору. Но известить о ситуации он должен. Это самая прямая его обязанность. И даже не важно, что позади лопотал Поттер. Но вот пальцы гриффиндорца сомкнулись на предплечье и Снейп с шумом втянул воздух, остановившись и обескураженно обернувшись. И откуда столько наглости? Северус немедленно попытался с себя стряхнуть руку Поттера.
— Да как ты смеешь сравнивать? — слизеринец шипел от негодования. — Ликантроп — зверь. Зверь, не поддающийся дрессировке. Зверь, не обладающий должным разумом.
Словно в подтверждение его слов из-за стены донесся вой, затем оглушительный грохот. Снейп живо представил, как волк всем телом бьется о дверь, ведомый инстинктами и жаждой свежей плоти.
— Этому, — Снейп кивком указал в сторону двери, — не место среди нас.
Северус с легкостью отринул все знания о Люпине. Да, тот был тих и отчасти справедлив. Да, никогда не позволял себе первым влезть в спор или дуэль. Да, в человеческом облике он был... разумен. Но сегодня он открылся с совершенно иной стороны. И эта сторона отрицала все то... отчасти положительное, что Снейп знал о Ремусе Люпине.
Последняя реплика Поттера выбила всякое основание под ногами Снейпа. Слизеринец вздрогнул, но не обернулся. Случившееся на озере — козырь в рукавах Мародеров, к которому они не гнушатся прибегать. Не будь ситуация столь аховой, Северус бы поразился, насколько в Поттере много от истинного слизеринца — порой жалит точно, как ядовитый змей.
Вокруг воцарилась густая и давящая тишина. Ярость в сознании Северуса сделала еще виток, выжигая любое иное чувство. Снейп едва заметно пожал плечами.
— Мне все равно. Теперь — все равно.

Отредактировано Severus Snape (2017-10-02 20:07:42)

+3

12

    У Джеймса едва глаза на лоб не лезут от слов Снейпа. С другой стороны, чего он ожидал? Понимания и сострадания? Или что у Нюнчика есть, например, мозг, чтобы им, например, подумать? Джим делает глубокий вдох, стискивая зубы, и медленно выдыхает, чтобы не броситься на придурка с кулаками. Кажется, медленно, но верно его злость начинает распространятся не только на Сириуса, но и на Снейпа. Хотя когда это кого удивляло в этом мире.
    Он почти успевает заговорить, но его слова невовремя перекрывает вой, и Джим закрывает рот, только смотрит на Снейпа с таким выражением лица, будто сейчас ударит и только чудом держит себя в руках. Впрочем, у того выражение лица ничуть не лучше. Что придурок может натворить с приобретенной информацией, Джеймс боится даже представить. Снейпу все равно, и это пугает. Пугает куда больше, чем оборотень. Но Джим не умеет сдаваться и отступать просто так. Он идет следом.
    — Этот, — со все тем же холодным спокойствием в голосе заговаривает Джеймс, — защищал тебя. Если бы не этот, тебе доставалось бы в тысячу раз больше. Если ты не заметил, это Ремус постоянно удерживает меня от того, чтобы, — он замолкает, сердится, сжимает пальцы в кулаки.
    Это правда. Если бы не Ремус, Джим сделал бы все, чтобы Снейпу никакого житья в замке не было уже давно, но друг все время переключал его энергию в другое русло, увещевал, отговаривал от глупых и злых поступков. Служил системой торможения, потому что ни у Джеймса, ни у Сириуса собственных тормозов нет, а Питер — кто станет слушать Питера? Вместо этого Джим говорит другое:
    — Что тебе с того, что ты его жизнь разрушишь, а? — не отставая от Снейпа ни на шаг, Джеймс неожиданно понимает, что слова даются ему с трудом. Те, что он собирается сказать. — Ты ведь делаешь это только потому, что он мой друг. И Сириус тебя подставил. Тебе-то какая выгода? Ты даже не знал! Ну так если хочешь мне досадить — досади мне. Вот он я.
    Есть еще одно слово, которое Джеймс не произносит, у него духу не хватает или храбрости, он и сам не сможет сказать точно, чего именно. Угрозы тут не сработают, колкость — тоже нет, рассудительность, на которую он делает ставку сейчас, тоже вряд ли — чего уж таить, Джим вообще не знает, чем теперь остановить Снейпа. Кроме как просьбой. Но он не может, просто не может вытолкнуть из себя драклово «пожалуйста» — оно застревает в горле, и Джеймс чувствует только злость. Злость и ярость, и желание потянуться за палочкой и отправить Снейпу в спину заклинание.
    — Без палочки, — добавляет Джим к своим словам, показывая пустые руки.
    Драклово «пожалуйста» так и не желает лезть из глотки, что делать дальше, он не представляет. А потом думает, что надо просто приложить придурка заклинанием забвения, и дело с концом. Да только нет у него никакой практики в этом заклинании, да и задумывается о нем Джеймс чересчур поздно, чтобы тянуться за палочкой. Или?

Отредактировано James Potter (2017-10-03 19:57:52)

+2

13

Разумеется, Поттер не желал отстать. В любой иной ситуации, Северус бы подумал что Поттер, вероятно, вознамерился завершить то, что не сделал оборотень. Вот только не ясно одно — зачем спасать? Чтобы доставить боль собственноручно? Как это похоже на Поттера. Вся слава, все лавры почета непременно должны быть его.
Боль, оставшаяся от сильного хвата гриффиндорца, удивительным образом позволила Северусу отбросить ярость и впустить в свое сознание немного хладнокровия. Этого оказалось достаточным для того, чтобы не броситься на противника с Непростительными. Хотя хотелось, неимоверно хотелось. Особенно после слов Поттера. Нет, Северус не желал думать о Люпине в том ключе, в который так упорно уводил гриффиндорец. Люпину более нет оправдания. Он потому и вел себя столь приближенно правильному образу, потому что хотел хоть как-то перекрыть свой изъян. Однако же это не делало ему чести в глазах зельевара. Ни капли.
— Как проницательно, Поттер, — зло выплюнул Снейп. — Умеешь шевелить единственной извилиной, когда хочешь, подумать только.
Снейпа неожиданно ошпарило злостью, тесно сплетенной с завистью. Почему Поттер так рьяно защищает оборотня? Та самая пресловутая дружба, что — так уж вышло — была недоступна Северусу? Ему не было знакомо чувство, когда рядом находящийся человек по собственной воле готов и в огонь, и в воду, и под Непростительные. Перед глазами мельком вспыхнул образ Лили, но Северус его тут же отбросил на задворки сознания. Та была иная дружба, как ни посмотреть — иная.
Снейп преисполнился еще большей ненавистью к Джеймсу Поттеру, к Ремусу Люпину, к их шайке в целом. Как было бы проще жить, если бы их не существовало в его — Северуса Снейпа — мире. А ведь то было устроить просто, весьма просто. Всего пару слов правильным людям. Снейп прекрасно осознавал, каким он знанием обладал. А ведь он действительно мог бы разом уничтожить их сплоченную компанию. Эта мысль дала некий внутренний толчок, Северусу даже подумалось, что его ярость заурчала от удовольствия.
— Отвали, — рявкнул слизеринец, в очередной раз отворачиваясь от Поттера. С подобными Поттеру необходимо разговаривать на его языке, иначе коммуникация выйдет крайне непродуктивной, что и доказывали все их прошлые столкновения. Северус даже сделал пару шагов в сторону Хогвартса, но услышав шаги преследования, зарычал от злости, резко развернулся и направил в Поттера бессознательный, несфокусированный поток темной магии. Он не произнес ни заклинания, ни вывел в воздухе какую-либо магическую формулу — но выплеснул в Поттера всю ту злость, что копилась в нем на протяжении последних... несколько минут? Быть может, часов? Снейп потерял счет времени. Магический поток не должен был нанести Поттеру откровенно сильных травм. Переживет, не девчонка.
— Отвали, Поттер, — еще раз бросил Снейп, прежде, чем оставить гриффиндорца в густом облаке темной магии и отравиться-таки к Директору.
Этой ночью должно свершиться правосудие.

Отредактировано Severus Snape (2017-10-03 21:53:56)

+2


Вы здесь » Marauder's Map: What you always wanted to know about 1976 » История игры » 12.06.1976: Человек человеку долг


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно