Плохо быть жаворонком, если вокруг тебя уйма представителей совиного образа жизни, не позволяющих просто так следовать зову природы и отчаливать баиньки ровно тогда, когда этого хочется, а не когда случится «блин, как поздно, а завтра трансфигурация первой парой!». Ну или о каком сне может идти речь, когда подружка лежит носом к стенке, обдумывает несовершенство мироздания и отсутствие гармонии, жалуется на осеннюю депрессию, расписывает, что сил никаких нет, хоть в петлю полезай. Рассказывает, как чего-то не хватает, а чего именно – непонятно. И что в жизни вот всё совсем не так, как в романах в мягких обложках, а жаль! Чтобы вот в двадцатой главе украдено дитя, в тридцатой потеряна память, а в семьдесят пятой то и другое было счастливо обретено. В жизни вот так не бывает. В жизни вообще без счастливых финалов и плоских бумажных страстей.
Уилла кивала, якобы соглашаясь, но как-то невпопад, больше думая о недописанном конспекте и том, что совсем не плоские и не бумажные страсти ей лично светят в конце месяца. А то и завтра утром, если не выспаться или и вовсе проспать всё на свете – и неизвестно ещё что хуже.

Плохо быть не выспавшимся жаворонком, если капитаном твоей команды становится человек с шилом в причинном месте, готовый устраивать тренировки едва ли не в любое время утра, дня и ночи, была бы только возможность. С ночью, конечно, перебор, но сочетание из метлы, освежающего и бодрящего косого дождика прямо в лицо и семи-восьми часов утра грозилось вписаться в привычку.
Погода, правда, со вчерашнего дня держалась до удивительного приятной и благосклонно с самого утра заглянула солнечным светом в окно. Грех не улыбнуться и не решить, что этот день может быть лучше предыдущего. Да что там, обязан быть лучше! Когда это суббота могла быть плохой?

Едва открыв глаза, Росс поднялась с постели, не оставляя себе ни единого шанса на жалось к себе. Чтобы не ходить долго кругами, сразу в комнате переоделась в спортивную форму и, заплетая на ходу волосы, отправилась перехватить хоть что-то на завтрак. Благополучно перепутала сахар с солью и решила, что бутерброды в сухомятку — это как раз то, что идеально сочетается с сегодняшним утром. Вот и вышла на поле с метлой в одной руке и бутербродом в другой, честно веруя, что в воздухе у неё в голове прояснится куда как быстрее, чем на земле, стоит только пролететь кружок другой.

Ещё не было восьми – что-то около без пятнадцати или без десяти минут – но на поле уже был Поттер, который никогда не оставлял ни одну тренировку без внимания и к приходу остальной команды всё и всегда было готово. Дожевав бутерброд и приветственно махнув рукой, Уилла достала из кармана перчатки, поглядывая на небо с редкими, белыми и перистыми, облаками.

– Утра! До скольки бронь поля? – в какой-то степени хотелось верить, что не до самого вечера. Но с Джеймса станется хотя бы просто потому, что он может.

– Здорово, – это же на час дольше в сравнении с тренировками в будни, а количество и продолжительность рано или поздно перерастают в качество. По крайней мере как-то так получается со множеством других вещей, так и квиддич не должен быть исключением, разве нет? Особенно учитывая факт того, что они не самая отстойная команда в мире. Да что там, они отличная команда и просто обречены на успех в этом году! Так что если после трёх часов счастья, радости бытия и умопомрачительного метания над полем у неё останется воля к жизни, то можно будет доделать конспекты, чтобы завтра с чистой совестью отсидеться в блаженном ничего не делании. Или отлежаться – тут уж как повезёт.
– Можно было ещё поспать, – слова, наполненные страданием, подкрепляются печальным вздохом. Целый. Час. Чтобы. Доползти. Его бы, конечно, не хватило чтобы выспаться, но это время можно было нежиться в кровати, безболезненно проходя все пять стадий отрицания и десять раз смириться со своей участью. Но лучше не опаздывать, чем вникать потом на ходу в новую стратегию, изменения в их тактике и расплачиваться за какой-то жалкий час сомнительного удовольствия.
– Нет, – улыбка исчезает и Уилла медленно качает головой, – не видела.
Росс пожимает плечами, чуть щурится против солнца и внимательнее присматривается к капитану. Поттер был энергичен, настойчив и лучезарен, а моментов пробивающейся мрачности стоило опасаться, как совершенно не свойственных.
«Все хреново?» – напрашивается очевиднейший из всех вопросов, но девушка его сдерживает и привносит ясность в их положение другим осторожным вопросом, опасаясь услышать отрицательный ответ: 
– Тренируемся без замены, да?
Ведь если нет, значит дела у них обстоят паршиво. Не то чтобы совсем – до полной безнадежности далеко – да только хорошего мало. Возможность играть основным составом приравнивается к необходимости и одному из залогов победы, а назначенная отработка отнимала у них сыгранного охотника и била по настроению. Но время ещё есть, что-нибудь придумают.
Придумают же?
Опуская взгляд на травяную кочку под ногами и ковырнув её носком сапога, Уилла неопределённо хмыкает. 
– На что спорим, что Мэри опоздает минут на пятнадцать? – совершено не факт, но лучше дурацкий спор созданный из воздуха, чем строить в мыслях мрачные перспективы которые, развиваясь и разворачиваясь целой цепью событий, неизменно приводили к матчу двадцать седьмого ноября. О поражении Уилла не думала – слишком рано для того, чтобы сдаваться, но от дурного предчувствия избавиться всё равно не могла. Да и о каких хороших предчувствиях может идти речь, если сезон для них открывает игра против Слизерина?

– Замётано, – это было куда как лучше мрачных вариаций на тему ближайшего будущего.
Прекрасные схемы были прекрасными (а самое главные – понятными) как правило для одного лишь Поттера. Но если некоторое продолжительное время внимательно всматриваться в хаотичное передвижение стрелочек, то начинала прослеживаться некоторая логика и смысл. Не обязательно, что она совпадала при этом с логикой создателя этой тактики, но как загонщик, исходя из позиций игроков на поле, Росс видела моменты, в которое команда могла быть наиболее уязвима или то, когда один единственный метко нацеленный противником бладжер мог сломать схему.
Слова «метко, «цель» и «бладжер» редко удачно пересекались вместе, но разве не ради достижения этой прекрасной цели Джеймс умудрился придумать пяток новых упражнений для загонщиков?
– И когда ты всё успеваешь? – вопрос риторический, не требующий четкого ответа, – Честное слово, выиграем матч и возьму у тебя интервью для школьной газеты. Уже вижу, как весь Слизерин перекосит.
А что? Про матч они и так и так напишут – одно из самых ярких событий в школьной жизни, которое трудно обойти стороной. Так почему бы не добавить что-то новое? Главное будет написать так, чтобы не получилось совсем на злобу дня. Ну и не слить какой секрет случайно. Хотя какой тут секрет? Джеймс просто фанат и немножечко (самую граммулечку) помешанный. Но ведь это здорово, когда человек занимается любимым и вдохновляющим его на спортивные подвиги делом.
– Да, писали, что это один из самых быстрых и напряженных матчей за последние полгода. И что Ос сделали почти в сухую, – долгожданное событие, особенно учитывая, что Осы Росс не нравились в принципе, без выяснения объективных причин.
На соединении таких слов как «загонщики» и «дичь» Уилла подняла взгляд от упражнений на капитана. Посыл был понятен: через неделю-полторы к стене для них будет приклеено не пять, а сорок пять новых упражнений и Джеймс, словно дементор, из них всю душу вытянет, но добьется хорошего результата.
– У нас тоже будет дичь, это же Слизерин. Вспомни хоть бы прошлый год, – матч больше походил на всамделишный ад, начиная с отвратительной погоды из тумана, что ни дракла не было видно, и заканчивая тем, что за день до этого Росс совершенно случайно каким-то чудесным – ну просто невероятным – образом поймала в людном школьном коридоре проклятие. Она одна, да так прицельно. Обида на неспортивные методы и чувство вселенской несправедливости быстро переплавились в желание совершить расправу над соперниками. И видит Мерлин, если бы не проклятый туман, никто из команды противника не остался бы без внимания. А так Слизерин отделался малой кровью. Буквально.
Приветствуя подтягивающуюся команду, Уилла вернулась к главной схеме и засмотрелась на распасовку:
– А что, выглядит хорошо, – даже если она не поняла и верно не смогла трактовать и половины из того, что видела, но всё равно уже ярко и в красках представляла себе то, насколько они обречены на успех и победу, – О спортивной карьере задумывался?

На обещание что-то придумать Уилла пожимает плечами и старается не скривиться от шипучки чудовищно лимонного вкуса, полученной от вратаря.
«Я ему не дойду», – остаётся где-то в мыслях и там же оседает осадком. Росс тяжело вздохнула над своей нелегкой долей. В школе водилось не так уж много людей, способных вывести её из душевного равновесия даже своим отсутствием, но, к сожалению, Сириус входил в их число. И если он вообще не явится, то можно будет сочинить в адрес Блэка длинный обвинительный монолог, вдохновенный и гениальный, просто потому что она может так вот занудствовать, особенно когда до матча остаются считанные недели. Но намерение это само собой улетучивается, стоит только усесться на лавку среди других игроков и погрузиться в мир удивительной тактики и веселых комментариев Джеймса Поттера. Какие-то её догадки относительно схем оказываются верны, другие пролетают мимо, но хоровод красных и зелёных стрелочек перестаёт казаться хаотичным и их движение приобретает Смысл. И то, что вырисовывается вселяет дополнительные надежду и оптимизм.
Следуя за логикой их действий, гриффиндорка вместе с сокурсниками подкидывает их капитану вопросы, возникающие из простого и незатейливого: «А если слизеринский охотник сделает во-о-о-т так, то что тогда? Прикрывать правый фланг? Создавать численный перевес?». Не факт, конечно, что если в том году Слизерин тянул приёмы и финты у Гарпий, то в этом сезоне их капитан может изменить традиции и не сделать ставку на тактику Стрел. Интересно, за кого он вообще болеет? Хотя... без разницы. Они ведь не шлифуют месяцами одни и те же наработки будущей тактики, а каждую неделю пробуют что-то новое.
Время ускорило ход и стало неуловимым, что Уиллоу даже забыла про спор завязанный на пятнадцати минутах, но никуда не исчез тугой нервозный комок, засевший где-то внутри. Перестав вертеть в руках фантик от конфеты, девушка поднимает взгляд на схему, получив метко адресованный вопрос. Чуть прищурившись, смотрит на расположение стрелочек, на секунду другую прикусывает губу и многозначительно хмыкает, после чего достаёт из кармана палочку. Теоретически получившаяся схема была проста, как схема кирпича. Да что там, из матча в матч загонщики делают одно и то же, разве что иногда разными методами, а ещё часто подменяют друг дружкой понятия атаки и обороны. 
– Первую половину матча мы больше выжидали действия соперника, защищали команду и ждали, чтобы противник допустил ошибку. А потом, как и загонщики Стрел, выдвигаемся дальше вперед, – взмах палочки и одна из стрелочек, обозначающая загонщика Гриффиндора, изменила позицию продвинувшись к центру поля, – и выстраиваем две линии защиты – ближнюю и дальнюю. Двойная подача бладжеров не оставит противнику место для маневра, что создаст хаос в ближней зоне, пока в дальней второй загонщик страхует игроков команды.
Бладжеры достаточно вредные мячи, чтобы однозначно рассчитывать, что всё пойдёт как надо. Но ведь поэтому они и тренируются, верно?
– Первое правило для этой ситуации, которое нарушат Гарпии-Слизерин: не бросаться активно перехватывать инициативу над бладжерами и защищать своих игроков. Ощущение потерянного контроля над ситуацией вынудит их хорошенько полетать над полем и не даст занять нужных позиций. В прошлом матче в этой суматохе Гарпии потеряли одного охотника. Второе правило, которое они так же могут нарушить: лучше выбивать бладжер за поле, а не отправлять обратно получателю, а мы после сегодняшних упражнений станем мастерами обратных подач, качественных и сердитых. Ну и третье правило, актуальное для обеих сторон, оно же золотое для любых ситуаций: загонщики всегда подстраховывают друг друга.
То, что будет происходить на поле, похоже на контакт в единоборстве. Оставался только один вопрос, на который хотелось получить подтверждение:
– Мы раньше активно играли против вражеских загонщиков и вратаря, я правильно понимаю, что теперь мы переключаемся на охотников? – Уиллоу пожимает плечами и не видит других причин выходить ей или Сириусу на центр поля без иной необходимости, если это только не дополнительная защита своего охотника с квоффлом в руках.

    Уилла раскладывает тактику загонщиков по полочкам так четко, что Джиму остается только довольно улыбаться и согласно кивать. Разумеется, это все только прикидки и наметки, как сложится сама игра, предугадать невозможно. Но именно эти прикидки и наметки со временем войдут в обширную базу знаний каждого игрока, подготовят их к любым ситуациям на поле. Затем они и тренируются; играть в квиддич — все равно, что учить язык: чем больше тренируешься, тем меньше задумываешься, когда доходит до дела.
    — Да, — Джеймс отрывается от стены, к которой прислонялся, пока говорила Уилла. — Раньше вы занимались тем, что усиленно отвлекали внимание загонщиков противника на себя, тем самым обеспечивая нам некоторую степень защиты — как побочный эффект. Теперь вы сконцентрируетесь больше на атаке, чтобы внимание слизеринцев ушло на защиту своих. Тем самым вы выведете из строя сразу и хотя бы часть охотников, и загонщиков, что обеспечит — привет, Мэри, — Джим приветливо улыбается, завидев напарницу. — Не переживай, скучной теорией я успею прожужжать тебе уши и после тренировки.
    Скучной теории в квиддиче, конечно, не бывает, это Джеймс так шутит.
    — Так вот. Загонщики возьмут на себя в этот раз достаточно много, поэтому гонять я вас буду нещадно, — оптимистично обещает он Уилле. — Я надеюсь, Сириус дойдет до нас где-то в этом веке, а не в следующем, иначе гонять придется одну тебя.
    Профилактических пенделей Джим вкатит другу потом, пока что он невольно соскакивает мыслями на Мэри и на записку от профессора Мальсибер, которую еще надо отдать по адресу. А чтобы это сделать, надо разведать обстановку. А чтобы разведать обстановку, надо поговорить с Мэри, желательно, сегодня, желательно, сразу после тренировки. Джеймс решает, что так и поступит, и задвигает эти мысли подальше. Не время для раздумий!
    Время для квиддича!
    Остаток теории — в основном, какие-то моменты для ловца — Джим объясняет в том же тоне, что и предыдущую часть. Когда, наконец, все объяснения объяснены, все стратегии уложены в головы игроков, а сам Джеймс уже порядком устал болтать, он подхватывает свою метлу, которая до этого стояла, прислоненная к стене, и машет рукой:
    — А теперь все на поле! Мэри, с тобой будем отрабатывать пассы в условиях повышенной агрессивности противника. Уилла, пока нет Сириуса, погоняешь нас бладжерами?

Восемь двадцать пять. Именно в это время совесть Сириуса Блэка решила дать о себе знать.
Гриффиндорец резко открывает глаза. Пару секунд он рассматривает потолок спальни и пытается понять, что заставило его так резко пробудиться. Ответа ему найти так не удалось. А на нет и суда нет, поэтому мародер блаженно вздыхает и вновь закрывает глаза, собираясь отойти в мир сладких грез. Но совесть уже подготовила новую подлянку. Только Сириус успел задремать, как в его голове что-то щелкнуло.
Блэк сел и огляделся. Его опасения подтвердились быстро. В комнате никого не было. Это значило, что он проспал начало тренировки. Опять.
Ругаясь себе под нос, парень вскакивает с кровати и начинает носиться по спальне со скоростью света в поисках одежды. Для экономии времени он сразу же надевает форму, прихватывает всё необходимое и выскакивает из комнаты. Сириус знает, что ему нужно попасть на поле. И как можно скорее.
Так бы и получилось, если бы путь гриффиндорца не проходил мимо Большого зала, где завтракали студенты. Желудок Сириуса предательски заурчал. Блэк прекрасно понимал, что есть ровнехонько перед тренировкой — не самая лучшая затея. Но соблазн был слишком велик, поэтому после коротких метаний он всё-таки зарулил за факультетский стол. Гриффиндорец шустро расправился с первым бутербродом, а после взял второй и вместе с ним выбежал из зала, собираясь закончить завтрак по пути.
Оказавшись на улице, Блэк оседлал метлу и направил ее к полю для квиддича. Оценив картину издалека, он почувствовал облегчение. В воздухе никого не было. Сами собой напрашивались два вывода: либо Джеймс отменил тренировку, либо команда еще не начала игру. Стоило Блэку успокоиться, как он увидел поднимающихся в небо игроков.
Сириус недовольно поцокал языком и ускорил метлу. Он понимал, что это едва ли поможет ему сменить гнев Джеймса на милость. Если дело касалось квиддича и матча со Слизерином, то Поттер был непреклонен. И Сириус понимал его позицию: надрать задницу зеленому факультету ему хотелось тоже. Но до матча ещё оставалось время. А до начала тренировки — нет. 
— Бьешь как девчонка! —  кричит Сириус за спиной Уиллоу. Тогда его отделяют от однокурсницы не более десяти метров. 
Подлетев ближе, он резко выправляет метлу и останавливается рядом с девушкой.
— Привет, Уиллоу.
Блэк лучезарно улыбается гриффиндорке, а потом скользит взглядом по полю в поисках Джеймса. Его старания быстро принесли результат. Блэк помахал рукой другу как ни в чем не бывало.
— Что у нас сегодня по планам? — спрашивает он у Уиллоу в полголоса.
В другой ситуации он подлетел бы к Поттеру и узнал всё у него. Но зачем бесить лишний раз капитана, если можно не бесить?

    Джим показывает Уилле большой палец и лучезарно улыбается: сливочное пиво — не самое худшее, что он проигрывал в споре, и определенно не самое трудоемкое. Все-таки, самые заковыристые споры у него бывают только с Сириусом, и сейчас Сириус бессовестно опаздывает на тренировку. Если друг не дойдет до поля в ближайшее время, Джеймс ему потом устроит самую жестокую побудку тысячелетия. Он еще не придумал, как именно, но среди идей была организация небольшого потопа в пределах кровати Бродяги, и это только вершина айсберга.
    Пока все взлетают и поднимаются на нужную высоту, Джим привычно зачаровывает два бладжера, прежде чем выпустить их на волю, отправляет снитч в свободный полет, отдает квоффл другому охотнику и вратарю вместе с персональным заданием. И только после этого, наконец, быстро разминается, хватает запасной квоффл, садится на метлу и взлетает сам. Свои капитанские обязанности Джеймс всегда выполняет с особой тщательностью и только убедившись, что все заняты упражнениями, подлетает ближе к Мэри, делая знак Уилле, что можно начинать.
    И спустя мгновение провожает взглядом бладжер, улетевший устраивать веселую жизнь вратарю. Сказать что-либо Джим не успевает: раздается знакомый голос, этот голос Джеймс узнает в любом состоянии.
    — Кто восстал из мертвых! — кричит он. — Поговорю с тобой потом про границы безответственности, а сейчас — найди бладжер и помогай Уилле унижать и властвовать. Объясни ему, — Джим кивает Уилле.
    Мэри рядом тоже как будто дразнится, и Джеймс коротко смеется, машет рукой — начинаем — и бросает квоффл Мэри.
    — Стандартная распасовка.
    Препятствия — это, конечно, Сириус и Уилла, которым велено лупить по ним с Мэри бладжерами от души и не стесняясь. Джеймса все это приводит в страшный восторг. Начнут-то они со стандартной распасовки — своего рода разминке, а потом уже перейдут к упражнениями посложнее, и вот тогда начнется все самое интересное.