«Дура», – самым обидным и одновременно прискорбным фактом было то, что Уиллоу очень смутно осознавала, как до этого момента в своей жизни докатилась. Она помнит, как выходила из класса трансфигурации, помнит, как услышала очередную колкую и едкую фразу Уилкиса, помнит, как обернулась. И зачем только обернулась? Ну вот зачем? А дальше дурное и мрачное настроение последних дней туманной пеленой застило глаза и разум. Последний вернулся, когда пара заклинаний рикошетом рассыпались в стороны, одно из двух угодило в картину, обитатель которой издал истошный вопль, и, прозвучало словно гром: «Минус двадцать очков с каждого!»
Потерянные баллы, в отличии от пострадавшей картины, было не жалко. И ладно бы рама! Раму то и заклинанием можно починить, а что делать с прожжённым холстом? Есть для этого какое-то особое заклинание или нет?
«Идиотка. Балда», – в самом деле, нужно быть внимательнее и терпеливее, чтобы не угодить в неприятности и не пропустить матч. Они все так переживали, когда профессор Мальсибер назначила Мэри отработку на субботнюю игру, так что было бы, если бы теперь так же встряла Уиллоу? Гриффиндорка пытается представить лицо Поттера и то, какое выражение могло бы на нём застыть в минуту восхитительных новостей. Упорно виделось, как Джеймс устало потирает переносицу и не может убрать руку от лица, а она, не зная куда деться, просто проваливается под землю.
Настигшая справедливость в лице декана Гриффиндора была суровой, но не настолько ужасной, чтобы поставить под удар победу факультета. Предстоящая отработка не пугала Уиллоу – она её заслужила и понимала это. Компания вот только не радовала. 
Выдававший им инвентарь Аргус Филч казался противнее обычного. Росс не сомневалась, что по его скромному садистскому мнению обоих вредителей следовало запереть в подземельях, подвесив за пальцы ног, а то и содрать с них кожу для создания какого-нибудь особо мрачного холста.
Противным казалось и жестяное ведро, и серые, какого-то мышиного цвета, тряпки, и липкая небольшая бутылочка с этикеткой, на которой неровными и поплывшими буквами было написано «Маковое молоко».
«Надо же было так сглупить», – не переставала саму себя ругать гриффиндорка пока с каменным выражением лица слушала наставления по влажной чистке картин. Уборка без магии Уиллоу не пугала, а вот от возможности насмотреться на напыщенного слизеринца с тряпкой в руках в душе ворочалось мрачное торжество. Мерзкое – фу такой быть! – но восхитительное чувство.
Ушедший завхоз оставил студентов с тем, что было на месте осознания собственный вины и в компании друг друга. Работа предстояла не малая и звучала, примерно, как «отсюда и до обеда».
– Интересно, сколько картин в западном крыле? – не то чтобы следовало надеяться, что Уилкис знает ответ. Не то чтобы ей вообще было интересно хоть что-то от него слышать, но Росс надеялась, что он с не меньшей ясностью осознает всю ужасную безысходность их положения.
Можно ли обойти все картины за один вечер? А если потребуется два? Нет уж, дудки, два вечера в компании Альфреда Уилкиса Уиллоу не переживет морально – тут бы пару часов продержаться. А работу, как не крути, ещё и Филч потом проинспектирует, пристально-пристально присмотрится к каждой картине, не осталось ли где пыли, обрели ли новую силу пожухшие цвета… Фу.
Аккуратно, чтобы не испачкаться о липкие бока, девушка перехватила бутылочку с маковым молоком за горло, а во второй ладони сжала тряпки. Посмотрела на стоявшее на полу пустое ведро, подняла взгляд на слизеринца. Сам догадается?

Отредактировано Willow Ross (2017-12-02 22:38:38)

«Вы только посмотрите какие мы нежные», – Уиллоу утомленно вздыхает вопреки мерзкому желанию окрыситься в ответ. Но хватит с неё на сегодня не достойного воспитанного человека поведения – один раз отличилась. И к чему это привело, а? Никто не говорил, что теперь будет легко, но в её силах сделать так, чтобы не стало по крайней мере ещё хуже.
«Ты совсем не слушал Филча? Ну вот совсем-совсем?»
Мерлин, за что?
Уилла начинает мысленно считать до десяти, но останавливается на трех.
– Альфред, познакомься, это ведро, – жестом указав на хозяйственную утварь гриффиндорка приложила все усилия, чтобы её голос не дрогнул и сохранил максимально нейтральный тон, – И оно создано для того чтобы в него, например, как в нашем случае, можно было набрать воды.
И о чём ещё можно было думать, когда Филч с мерзкой и кривой ухмылкой расписывал их досуг на ближайшую пару часов?
– А в остальном всё просто: хорошо выжатой влажной тряпкой аккуратненько протираешь холсты, – была, конечно, ещё какая-то пара нюансов про слой, про стабильность и про трещины, но их уже Росс была не в силах запомнить пока озадаченно размышляла, что раньше никогда не видела, чтобы кто-то изучал состояние холста. Ну висит картина, ну движется по ней периодически что-то, так кто бы мог подумать, что тут если не целая наука, то как минимум техника ухода за ними прячется?
– Там, где краски пожухли и теряют цвет мы используем вот это, – Уиллоу приподняла бутылочку с маковым молоком.
Сама она никогда ранее не задумывалась над тем, может ли на картинах созданных не без помощи волшебства что-то случиться с цветом. Видимо может? Это она, кажется, сегодня вечером успеет выяснить, хотя раньше как-то жила и без этого сакрального знания.
– Пойдём уже. Быстрее начнём – быстрее с этим всем закончим.
«И расстанемся», – развернувшись, Росс направилась прямо по коридору и ведро с собой, конечно же, не взяла. Ну просто потому что у неё есть уже тряпки и склянка, и должна же от Уилкиса быть хоть какая-то польза.
«Наверное», – в это как минимум хотелось верить.
В коридоре не было ни души и только по пути на этаж выше на лестнице им попалась на встречу троица первокурсниц с Хаффлпафа, округлившимися глазами уставившихся на мрачных старшекурсников, притихших и прошмыгнувших мимо.

Отредактировано Willow Ross (2017-10-01 23:45:49)

Тихонечко хмыкнув, гриффиндорка посмотрела во след припустившим с удвоенной силой девчонкам. О том, что Уилкис цепляется к тем, кто младше и едва может постоять за себя не знал разве что глухой и слепой.
Уилла хмыкает снова и едва удерживается от того, чтобы многострадально не поднять взгляд к потолку, словно тот мог бы ответить за что ей это наказание. В смысле, с наказанием всё понятно, но за что ей именно со слизеринцем страдать?
«Мнишь», – мысленно фыркает девушка и пропускает всё то, что касалось лично её персоны, мимо ушей. Уж за пять лет совместной учебы с такими, как Альфред, можно научиться не обращать внимания хотя бы на половину из того, что они говорят. Жаль только, что не на всё – не стояла бы тогда здесь сейчас с тряпками, ведром и не самым приятным компаньоном.
– Позволь я тебе объясню одну простую истину, – обернувшись, Уиллоу вскидывает голову, чтобы с прищуром всмотреться в лицо слизеринца. Разница в росте не мешала ей, не внушала подлого чувства незащищенности или слабости.
– Во-первых, наказание для двоих. Во-вторых, одна я ничего делать не буду. А в-третьих, мы можем стоять здесь хоть до завтрашнего утра и милейшим образом общаться, если тебе так приятна моя компания, – в голосе, правда, через ответную елейную любезность сквозит холодная сталь.
Терпение, Уилла, только терпение.
Да, этот напыщенный индюк выводит из себя одним своим видом, не говоря о высокопарной речи, словно Уилкис из прошлого века к ним вывалился, но это не повод усугублять ситуацию.
Избавиться от нежелательной компании хотелось, как никогда, но гордость иглой впилась в упрямство – она не будет одна выполнять отработку. Даже если это будет прямым и самым простым путём к избавлению от чужой нежелательной компании.
– Выбирай сам.

«Существует», – вовремя прикусив язык Уиллоу сумела промолчать и натянуто улыбнулась отвернувшемуся слизеринцу, демонстрировавшему такой бездонный колодец презрения, что хватило бы на десятерых. Но гриффиндорка находит в себе силы мысленно отмахнуться от всех его слов. Если Уилкиса не интересует ничто иное в этом мире, кроме его магической сути – это его выбор и ей не должно быть до его невежества и незнания дела. Вот ровным счетом ни-ка-ко-го.
Это невероятно, но на секундочку – самый крохотный из возможных миг – Уиллоу почувствовала, какого приходится её матери.
В смысле, как сложно.
Потому что если Уиллоу хоть на половину такая же упрямая, как этот лось перед ней, то так жить дальше, наверное, решительно невозможно. Но об этом она подумает как-нибудь позже, выбрав любой другой день для самокопания и самоанализа, предварительно не забыв запастись огромным запасом из шоколада и сладостей, чтобы страдать было если не проще, то хотя бы вкуснее. А сейчас можно было праздновать свой маленький триумф.
Гриффиндорка едва сдержала победную улыбку, но уголки губ всё равно самодовольно приподнялись. В прочем, в какой-то момент ей показалось, что Уилкис слишком быстро сдался. Слишком… легко, что ли? Так вообще бывает?
В самую пору заподозрить неладное – он же слизеринец! – но вместо того, чтобы искать подвох, Уиллоу решила ловить удачу за хвост и, перехватив всё что держала в одну руку (едва при этом не выронив флакончик с маслом), протянула Альфреду ведро, чтобы он только не успел передумать.
– Вот и договорились, – договор этот, правда, был больше похож на ультиматум, но в итоге в выигрыше были обе стороны – они избавятся от компании друг друга, а большего и не нужно.
Гриффиндорка прошла по коридору до первой картины и остановилась напротив портрета напыщенного волшебника, посмотревшего на студентов свысока. Лицо его было худым, вытянутым и обладало острыми чертами, высокими скулами и крючковатым длинным носом.
– Так и будете смотреть?
Моргнув на полученный вопрос, Уилла оглянулась на слизеринца и посмотрела на пустое ведро, сильнее сжала в руке сухие тряпки.
– Вода нужна. Наберешь? – И, помедлив, неторопливо добавила, словно вежливость могла стоить усилий, – Пожалуйста.

До возвращения Уилкиса Росс успела осмотреть картину, да так, словно могла что-то понимать в живописи и по достоинству оценить мастерство художника, а заодно поглазела на следующую, изображавшую стол, заваленный книгами и рукописями, за которым было несколько стульев, но ни один из них никто не занимал. Вероятно, обитатель этой картины нашел для себя на сегодня занятие интереснее, чем оставаться в своей картине.
Джентльмен с первой картины, смерив студентов таким же холодным взглядом, как и вода в ведре, удалился на картину в нескольких метрах от них к своему соседу, откуда они оба беззастенчиво наблюдали за тем, что будет происходить дальше.
«Хорошо хоть, что нужно позаботиться о картинах только в этом крыле, а не, скажем, тех что висят вдоль лестницы. Их же там тьма тьмущая», – плюс был сомнительный, но всё-таки он был.
Уиллоу оставляет бутылочку с маслом у ведра, а обе тряпки кидает в воду, после чего закатывает рукава и, присев на корточки рядом с ведром, вылавливает из него одну из тряпок и старательно отжимает. В голове, словно комментатор, звучит скрипучий голос Филча с его занудными наставлениями. Интересно, а кто ему расскажет, что они плохо отжали тряпки? Или это будет как-то понятно по одному взгляду на их работу? В прочем, желание хоть немного помочь себе и схалтурить у Уиллоу быстро улетучилось, просто потому что пытаться это делать с волшебными картинами совершенно точно бесполезно, а поймать на свою голову ещё одну отработку следом за этой уж очень не хотелось.
Присмотревшись ещё раз в холсту, девушка протерла сперва раму, не забыв выковырнуть тонкий слой пыли из углов, после чего перевернула тряпку и осторожно, словно на пробу, провела ею по самому холсту. И… ничего не произошло. В том смысле, что ничего ни волшебного, ни удивительного, ни ужасного. Катастрофы влажная тряпка не принесла, мрачные цвета, служившие изображенному волшебнику фоном, радугой не засияли и в цвете не прибавили – остались такими же мрачными. Как и настроение самой Гриффиндорки.
И Уилкис ещё добавлял градуса своей угрюмой молчаливостью. Не то чтобы Уиллой хотелось, чтобы он продолжал витиевато рассуждать на тему магглов, полукровок и о чем он там ещё обычно рассуждает? Просто отработка в тишине казалась ещё более худшим вариантом, чем просто отработка.
– Ты же был на последнем занятии по уходу за магическими существами, – конечно же был и это даже не вопрос, а скорее констатация факта и мучительная попытка завязать хоть какой-то разговор. И дело не в том, что Уиллоу не знает, о чем говорить со слизеринцем, скорее она просто не представляет себе, как сделать пребывание в компании конкретно Альфреда менее мучительным для себя.
– И как тебе джарви?