Пора было и честь знать, и хотя Филипп любил эффектные появления, публика была не та, именно поэтому он решил обойтись без дешёвых спецэффектов, без очередного демонстрирования собственной важности, которую Вайолет, надо было полагать, уже усвоила, а просто зайти к ней в лавочку и переговорить с глазу на глаз. Письмо казалось каким-то слишком обезличенным, да и важные вопросы стоило решать лично, а не гоняя сов туда-сюда. Мало ли, кто просматривает почту мисс Паркинсон, перед тем как она получает пергаментные письма в руки.
После суаре ходили разные слухи, но Джагсон не особенно слушал: только матушка его как-то очень недобро посмотрела и попросила не морочить девице голову, если не собирается жениться, а лучше бы женился уже, родители не вечные. Филипп фыркнул, и на этом обмен любезностями кончился. Больше о слухах, сплетнях и прочей информации женского общества он не интересовался: было достаточно других дел.
Он звякнул колокольчиком на двери лавочки и вошёл внутрь, не ожидая, конечно, какого-то особого радушия, ведь его появления никто скорее всего не ожидал, но и надеясь на хотя бы что-то, отличное от того, чем Вайолет его встретила в самую первую их встречу. Должны же были его старания хоть как-то окупиться?
— День добрый, леди, — поздоровался он на всякий случай со всеми, времени выяснять, была ли где-то в магазинчике вне поля видимости помощница Вайолет, у него не было ни малейшего желания. — Мисс Паркинсон, смею надеяться на вашу улыбку, что разгонит эти мерзкие тучи над головой.
Впрочем, когда он понял, что в магазине они одни, мгновенно перешёл на уже привычный, вполовину насмешливый, вполовину серьёзный тон.
— Как дела дома, Вайолет? Надеюсь, я не помешал.
Не то чтобы его волновало, если бы и помешал: в конце концов, он был уверен, Вайолет уже не просто смирилась с его существованием в своей жизни, но и была ему рада, только вот признаться ей бы никогда в жизни не хватило гордости. Слизеринцы вообще ребята гордые, как на подбор.
— Не видел твоего отца с суаре, хотя получил от него приглашение на ужин, обсудить дела. Надеюсь, его не сильно расстроил мой отказ.
Он картинно пожал плечами и по-хозяйски расположился у прилавка, прямо перед Вайолет.

Не то чтобы Джагсону требовался ответ на вопрос, но он был очень вежливым джентльменом, который хотя и тревожил всех, когда ему это было надо, в целом зарабатывал лояльность людей умением вовремя отступить и подлезть через другой ход. Нормальная практика в бизнесе и на Слизерине, что часто было синонимом одного и того же: хитрости, изворотливости, умения находить подход к людям.
Помощницы в магазине не было, и слава Мерлину. Развлекать ещё одну барышню попытками говорить иносказательно и так и не добраться до сути дело, казалось ему утомительным для сегодняшнего дня. У него ещё были дела ближе к вечеру, поэтому нужно было экономить силы и расшаркивания.
— Кто бы мог подумать, что мужчину может так сильно задеть отказ другого мужчины, — усмехнулся Джагсон. — И что же ты ему отвечаешь?
В самом деле, это был очень, очень интересный вопрос, поэтому Джагсон и его и задал: хотел послушать, что ответит Вайолет. Не то чтобы он рассчитывал на правду, но хотя бы какая-то эмоция сойдёт. А Вайолет всё равно каждый раз забавно злилась, стоило ему сделать чуть более резкий, чем ей казалось допустимым, шаг вперёд.
— Мистер Паркинсон, это вы под оборотным зельем? — усмехнулся Филипп. — Я ненадолго, но есть, чем поделиться. Чай подойдёт.
На самом деле ему была даже забавна такая перемена в настроении Вайолет, и он ещё крепче убеждался в том, что она, хотя и была девушкой неглупой, всё же оставалась девушкой и действовала так, как женщинам и положено: таяла, стоило подобрать нужный градус напряжения, поддавалась, точно глина, если знать, с какой стороны надавить. В общем-то, Джагсону нравилось быть правым, поэтому он принял эту новость спокойно, только с некоторой толикой внутреннего... не ликования, нет. Скорее, с чувством удостоверения в собственной правоте. Это чувство ему нравилось больше многих других.
— Пригласишь внутрь? — спросил он, кивая на дверь, за которой видимо и скрывались помещения для персонала. Что они там делали, одному Мерлину было известно: считали бухгалтерию, хранили товар и распивали чай, очевидно. — Вижу, ты сегодня одна. Надеюсь, мой краткий визит не разрушит твой план выручки на день.
Хотя он очень сомневался, что в магазине с антиквариатом вообще хоть когда-либо бывало много народу, слишком специфический был товар. В такие места обычно ходили уже проверенные люди, а случайные клиенты попадались исчезающе редко, да и то по большей степени просто поглазеть. На антиквариат нужно было иметь деньги, а деньги, увы, водились далеко не у каждого в кармане. Работой Вайолет было знать каждого, у кого они были... если она действительно держала бизнес на плаву.

— Ты недооцениваешь своего отца, — хмыкнул Джагсон. — Он ещё Дамблдора переживёт, если ему не помочь. Впрочем...
Он усмехнулся, чувствуя, как становится весело от окончания фразы, которое он проглотил — зачем озвучивать, когда и так всё всем присутствующим прекрасно известно? Генри Паркинсону не светило уйти на пенсию, окружить себя внуками (если бедняге они вообще светили, при таком-то подходе к выдаче дочери замуж, тут уж проще дождаться, когда младший подрастёт да женится), получать поздравления от коллег, друзей и семьи, а потом спать до обеда, покрикивать на домочадцев и жаловаться на боли в спине. Всего этого Филипп Джагсон планировал лишить его лёгким взмахом палочки, тогда как перед его бесславной кончиной Вайолет решила немного с ним поиграть. Что ж, чем бы дитя не тешилось, Джагсону даже нравилось наблюдать. Участвовать, конечно, не меньше.
Внутрь его, впрочем, она не пустила, даже если и собиралась: обиделась на шутку про оборотное, наверное. Филипп закатил глаза, но спорить не стал и приземлился на приготовленное для лучших посетителей — он, естественно, был первым в списке — кресло. Сама хозяйка лавки отправилась покорять чайник и заварку, а Филипп принялся рассматривать внутреннее убранство лавки. Он уже был здесь, но до этого особенно не вглядывался: в первый раз он был слишком зол, чтобы запоминать обстановку, и предпочёл выбросить из головы всё, что касалось этого места, как только его покинул. Включая хмурую девицу, которая сейчас отправилась внутрь магазинчика, чтобы налить ему чай — разве это не ирония судьбы?
Вайолет вернулась с подносом, Джагсон подхватил чашку, полностью проигнорировал молоко, но ничего по поводу её привычек употреблять напитки говорить не стал: сам он скорее добавил бы что-то алкогольное, нежели молоко. Грог — тоже мысль неплохая, но не в обед же, в самом деле. Не то чтобы его останавливали какие-то мифические правила приличия...
Он внимательно посмотрел на молчаливую Вайолет и про себя отметил ещё одну язвительную реплику по поводу её поведения. Сегодня она казалось будто бы другой, изменившейся, что ли — но вслух озвучивать он не стал, предпочёл понаблюдать. Приняв свой обычный расслабленно-нахальный вид, Джагсон откинулся на спинку кресла, хлебнул горячего чая и улыбнулся своей подельнице.
— Что ж, новости такие, — начал он сразу с дела. — Если помнишь, я упоминал, что пытаюсь наладить контакт с Рут Кипсит? Так вот, считай, она у нас в кармане. Очень, очень приятная дама.
Он хмыкнул.
— В общем и целом, мне не особенно интересно, что именно будет в статье, но градус скандальности пришлось оговаривать отдельно. В общем-то, она в восторге, так что возьмётся со всем энтузиазмом. Я выдал ей всё то, что мы обговаривали с тобой, поэтому в зацепках она не ограничена, а остальное — уверен, накопает глубже, чем удавалось хоть кому-либо в истории. Так что можешь не волноваться, поддержка прессы у нас уже есть.