Тот факт, что Эстер Голдштейн отправлялась на уже второе в жизни настоящее задание аврората, мог свидетельствовать о двух вещах: миссис Медоуз и миссис Вэнс успели заложить за воротник в честь сорокалетия последней (или просто пребывали в прекрасном настроении по сему поводу), или же в прошлый раз всё прошло не так плохо. На самом деле, девушка была почти довольна тем, что справилась с целым преступником, а прочтя его мысли помогла поймать ещё одного — последнего из ни разу не великолепной четвёрки браконьеров-неудачников.
Единственное, что её смущало, так это мордобой, который учинила юная волшебница, разом забыв не только разученные на курсах авроров заклинания, но и все, по ходу дела, заклинания вообще.
И всё же успешно выполненное — не так и важно, каким образом — задание значительно лучше, чем ничего, а потому девушка чувствовала себя достаточно уверенной в своих силах.
Но правильнее бы, конечно, в том, что стажёрам первого года на заданиях нечего делать. В тот раз, к концу переставшего быть томным вечера, Эстер даже на собственном примере показала, почему: низкий уровень практики, высокий уровень риска. Но она ведь не трусиха какая-нибудь! Здравый смысл, конечно, подсказывал, что бежать впереди паровоза — затея дурацкая, но ведь наставницы ей сами предложили.
Наверное, не потому, что возжелали обратно нести её труп. Словом, Голдштейн твёрдо намеревалась отправиться с ними, и лишь упавший на голову кирпич мог бы заставить её передумать.
А кирпич, как известно, просто так никому на голову не падает.

Тем более, что миссис Медоуз и миссис Вэнс не закладывали за воротник прежде, чем решить взять её с собой. Почему Эстер была так в этом уверена? Да потому что они делали это только сейчас, и в стаканах их было совсем не сливочное пиво. А ещё девушка совсем небезосновательно подозревала, что и не любой другой опьяняющий напиток (просто другие ей раньше пробовать не доводилось): несло из их стаканов просто отвратительно.
Когда ей сказали, что это оборотное зелье, Голдштейн подумала, что пахнет оно так затем, чтобы человек сто раз подумал, далось ли ему перевоплощение вообще.
Увидев, что они на самом деле это пьют, девушка невольно поморщилась и порадовалась, что ей сегодня это «удовольствие» не светит.
— Да, я всё поняла, миссис Вэнс, — помнится, прошлые приключения начались примерно с этой же фразы, но давать другой ответ было бы глупо. — А если я почувствую, что нам врут? — задала Эстер вполне закономерный, по собственному мнению, вопрос. В ответ на «аппарируешь» она молча кивнула, думая о том, что с её «талантами» (а на деле — неуверенностью в себе) аппарация может быть более опасной авантюрой, чем стычка с преступниками.
С интересом наблюдая, как наставницы из красивых женщин превращаются в далеко не таких красивых мужчин, девушка не могла не задать ещё один вопрос.
— А никому не покажется странным, что я иду с вами? В смысле, когда вы... в таких обликах. Даже если я притворюсь глухонемой, к нам ведь могут возникнуть... вопросы, — девушка, конечно, сомневалась, не глупый ли это вопрос, но всё же предпочла спросить сейчас — не когда будет поздно.

— Куда деваться, — согласилась Эммелина с Додошкой, потому что ну что есть, то есть. Насчёт вешалки немного не того, а вот что старая и сорокалетняя — так в яблочко. Эх, ещё бы вешалкой...
— Если почувствуешь, что врут, то маякни как-нибудь. Ну ээээ... мнэээ... Не знаю. Давай условный сигнал. Вспомни про яблоньки в саду у твоей пра-пра. Что-нибудь фруктовое.
Потому что от фруктовенького Эммелина бы не отказалась, и желательно, чтобы этим фруктовеньким был самый что ни на есть торт со сливками из разряда «смерть фигуре». Хотя чему там помирать, и так уже остатки былого великолепия еле дышат.
— Куда она денется, конечно пойдёт, — отозвалась Эммелина почти оскорблённо. Тётке бахнул сорокет — конечно она помнила про Пэ Бэ и прочие заветы людей из эры динозавров!
— Так что теперь пей до дна за моё здоровьице, — ласково попросила Эммелина. Третий стаканчик, конечно, ждал и Эстер, только ей, видимо, пока ещё не удалось привыкнуть к подобным аппертивичкам перед вылазками на природу, где паслись самые что ни на есть тёмные личности.
— И потопали. Аппарируем к самой окраине, там пошаримся, направляемся к Виверне, — проинструктировала Вэнс. — Не глазеем, — это уже было для Эстер, — потому что это подозрительно. Хочешь посмотреть, сделай вид, что прицениваешься к какой-нибудь ерунде и готовишься торговаться. Ну или глаз положила на что-то, что плохо лежит. Всегда так делаю.
И правда, это было даже особое удовольствие: намекнуть потоньше, что какую-нибудь ерунду ты бы украла с удовольствием. Работа в сфере правопорядка тягать что-то у почти честных граждан не позволяла (а то они ж налоги платют, будут ещё требовать правосудия за свои сиклики!), но вот глазеть можно было сколько угодно. Этим делом надо было наслаждатся, пока дают.
Аппарация из штаба аврората наружу работала как часы, потому что авроры постоянно таскались то туда, то сюда. А вот внутрь хрен заберёшься — опасно. Поэтому Вэнс и не любила возвращаться в штаб, слишком долго надо было пилить в лифте. А так рраз — и готовенько. И ты в святая святых преступного мира.
— Р-р-романтичненько, — гулким баском выдала Вэнс, оказавшись на месте. — Потопали, камрады.

С одной стороны, все уточняющие вопросы следовало задавать на берегу, но с другой — далеко не факт, что все они придут на ум именно на берегу. И вообще Эстер втайне немного переживала, что если будет много спрашивать — наставницы решат не брать её с собой.
Кто им в этом случае будет мысли чужие читать, мисс Голдштейн как-то не подумала.
— А как я напомню о яблоньки, если я глухонемая? — в голосе нет иронии: Эстер хотелось справиться с этим заданием лучше, чем с первым, а потому сейчас ей не до шуток.
К тому, что миссис Медоуз и миссис Вэнс велят своей юной подопечной тоже выпить оборотное зелье, последнюю жизнь явно не готовила. Девушка удивлённо посмотрела сначала на своих наставниц, а потом и на третий стакан с противным как минимум на вид и запах варевом. Нет, похоже, они сейчас не пошутили.
Тем более, юная волшебница сама только что поинтересовалась, не покажется ли странным, если в Лютном переулке она объявится, как есть. Да, в обществе преобразившихся миссис Медоуз и миссис Вэнс Эстер Голдштейн — элегантно одетая белокурая симпатичная девушка — смотрелась бы очень странно.
Весь Лютный переулок сбежится посмотреть, а к чему им аншлаг? Ни к чему.
Пить придётся. Собравшись с духом и задержав дыхание, девушка взяла стакан и, ещё и зажмурив глаза, на всякий случай, залпом выпила зелье. Вкус был мало сказать препротивный — ужасный и мерзкий.
Эстер чуть не вырвало. Инстинктивно разжав пальцы, стакан она выронила, после чего согнулась в три погибели. Из глаз брызнули слёзы, и мисс Голдштейн не исключала, что сейчас умрёт.
Ужасно стыдно: её наставниц-то так не корёжило! Скривились чуть-чуть, да и ладно.
Девушка чувствовала, что её тело вытягивается, немного раздаётся вширь — послышался треск платья из-под мантии. Пожалуй, смотреть в зеркало она пока не будет.
Кивнув миссис Вэнс в ответ на приказ не глазеть, Эстер твёрдо намеревалась ему последовать, хотя это и был её первый визит в Лютный переулок. И, оказавшись ростом выше обеих своих спутниц, упорно притворявшихся спутниками, она всё же осматривалась, хотя и старалась делать это небрежно.
Увидев приближавшуюся к ним старуху, Голдштейн вздрогнула: ох и жуткий же вид у неё! В следующую секунду, впрочем, девушка едва не спросила, не нужно ли этой старухе помочь, но открыв было рот спохватилась: едва ли долговязый мужик, личину коего она явила миру, отличался воспитанностью.
Так что Эстер так и осталась стоять на месте, как оцепеневшая, вытаращив на старуху глаза, а в них нет-нет, да порою мелькал призрак паники. Мисс Голдштейн, тем не менее, оставалась собой и прислушалась к мыслям старухи.
Что же, это явно был не Рудольфус Лестрейндж: окклюменцией, очевидно, она не владела.

Отредактировано Esther Goldstein (2018-05-11 16:55:56)

— Жестами! — выпалила Эммелина, не успев даже обдумать поступивший запрос. — Короче, Джонни, пора работу работать.
Видок у троих бравых аврорш был тот ещё, выглядели они настолько колоритно, насколько колоритен был весь Лютный переулок сам по себе. У Доркас на лице застыло престранное выражение, а у Эстер — даже смешное, с дядькой, которым она перевоплотилась, оно не особенно вязалось, но Эммелина была уверена, что в Лютном всем сильно плевать на их видок, лишь бы не отсвечивали слишком сильно. А не отсвечивать они с Додошкой за годы своей авроратской карьеры уже научились, как и пить оборотное зелье, не морщась, на брудершафт.
— Кыссс-с! — скомандовала Эммелина кошке, потому что сейчас она чувствовала себя вполне себе кошконенавистником (прости, Жоржетта!), видимо, сказывалось влияние волшебного зельица. Вообще-то должно было получиться "кыш", но её нынешняя оболочка явно страдала фефектами фикции, поэтому и не вышло. Эммелина решила не расстраиваться и делать вид, будто так оно и надо — не всем быть ораторами! Надо посмотреть, не заикается ли, а то вообще джекпот словила...
Она готова была уже поделиться мыслью со своими спутницами, но не успела, да и слава Мерлиновым подштанникам: когда кошка их оставила, к ним тут же поспешила очередная обитательница Лютного — наверное, привлечённая харизмой трёх бравых мужичонок с самой окраины. Эммелина не заметила её сразу, потому что отвлеклась на кошку, но повернулась, когда к ней обратилась Доркас в своей бодрой манере. Или в манере своей новой тушки на сегодня?
— Сссс-драсссс-ть, — просвистела Эммелина. — Давненько я не захашшш-ивал. Чего, родимая, исс-волишь?[icon]http://funkyimg.com/i/2GNdk.jpg[/icon]

Молчаливый Джонни, под личиной которого скрывалась вполне себе разговорчивая мисс Голдштейн, уставился на старуху, едва ли не действительно лишившись дара речи. Для Эстер, всегда следившей за своим внешним видом, просто катастрофически жутко услышать, что ей кто-нибудь там не чета. Конечно, сейчас девушка мысленно повторяла, что она буквально не в себе, но не сказать, чтоб это помогало.
Хотя быть красавцем, как Джеймс, волшебнице уж точно не хотелось. Наверное, стоило из вежливости спросить о нём... В последний момент волшебница одёрнула себя: старуха ничего о нём не говорила. Вслух.
Будет глупо в первые пять минут дать понять, что она легиллимент — прахом пойдёт изменение облика, да и вообще всё это слегка сомнительное предприятие.
Сомнительное потому, что мисс Голдштейн здесь и вовсе быть не должно, например. И пока все мысли, что она прочла (то есть, мысли старухи), были чуть более, чем совершенно бесполезными для дела.
Наверное, Эстер рассчитывала, что кто-то в этом мерзком месте обязательно подумает о преступлениях, и девушка без труда укажет на него наставницам, однако реальность оказалась, как это часто бывает, в разы прозаичнее. Из всего, что пришло в голову старухе, интерес могло представлять лишь ограбление: хит-визарды у Бёрка — скучно, и нечего аврорам там расследовать, а драки в кабаке, небось, случаются по сотне раз за вечер.
Не разнимать же пьяниц они сюда пришли, в конце концов.
— Говорят, у вас тут банк ограбили? — раздался не слишком заинтересованный голос Джонни, которого, вероятно, вообще звали не Джонни, но он всё равно теперь мисс Голдштейн, так что ладно.

Отредактировано Esther Goldstein (2018-07-31 13:22:37)

- У нааас тут банка нет! – подозрительно прищурившись, протянула старуха, не понимая, чего эти три странных незнакомца прицепились к ней, чего это им от нее понадобилось: по про невест, то про банки, то про обитателей Лютного расспрашивали, словно выискивали что-то или кого-то.
«Уж не ворье ли они часом? Или перекупщики?» - нахмурившись, подумала женщина и осторожно почесала нос, не зная, что ответить. Лютный переулок был местом с очень дурной славой, где ошивались не самые приятные и безобидные личности, поэтому не следовало ссориться с кем попало. Внезапно ей вспомнился Бэзил Харпер, не так давно убитый неподалеку от этого самого места. Ведьме стало не по себе, но вида она не подала.
- Наши – ваши, кто их знает, - пожав плечами, произнесла старуха. – Уж точно не магглы! – она хрипло хохотнула, не дожидаясь того, оценят ли навязчивые собеседники ее шутку. Если у них было что-то не так с чувством юмора, то это было точно не ее проблемой.
- Кхе-кхе!  - ведьма закашлялась, постучала себя костлявой рукой по груди и вновь подозрительно оглядела встретившихся ей мужчин. – Говорят, там асы поработали, не чета нам. Да оно и понятно, Гринготтс жиии… А вы что интересуетесь? Лучше бы в «Белой Виверне» поспрашивали, а не к старухе приставали. Кхее – кхее… Молчание – золото. Шайверетча вон арестовали. Небось сболтнул кто-то что-то, - она неодобрительно покачала головой. – А вы кем работаете? Кто такие? – бесцеремонно поинтересовалась она.
[icon]http://sh.uploads.ru/z2rT8.jpg[/icon]

— Агась! Мы их эт самое... ис-сучаем как следует, а потом нуш-шным людям-то к столу и это самое! — загоготал Бадди. Джонни нёс ахинею, и Джонни надо было тормозить, потому что опасными зверушками и их изучением старушек в Лютном не напугаешь, а вот намекнуть, что контрабандой промышляешь — это уже похоже на что-то, что может заинтересовать человек подобной наружности, как их таинственная новая знакомая. Может, почувствует какое-никакое уважение к бродягам.
— Хочешь, крас-савица, и тебе кого-нибудь подарим. Редкого, опасного, очень даже. Ууу! — передразнил Бадди товарища. Эстер как-то резко перестала проявлять интерес к старухе, и Эмма поняла это, как знак двигаться дальше. Она бросила быстрый взгляд на Додошку и чуть было не подхватила её под ручку, очень вовремя вспомнив, что они сейчас под личинами очень своеобразных мужиков, и выглядеть это будет некруто. Совсем некруто.
— Ладно, што-то ты, крас-савица сс-совс-сем нерас-сговорчивая, — прошепелявил Бадди. — Пойдём мы дальш-ше. Выпьем, в самом деле, огневисс-ски. Ах бу-ты-лоч-ка, ма-а-а-а-а-я лю-би-ма-я-я-я-я.
Эмка затянула песенку настолько фальшиво, что настоящий мотив было и не узнать вовсе. Она бросила быстрый взгляд на Джонни, чтобы собирал себя в руки и шёл за ними. Доркас её поняла и без слов.
— Ну ты эт, — кинула она старушке. — С-с-саходи, если ш-што. Мы в «Виверну» пойдём. Пропивать гонорары.
И, гоготнув, торопливо направилась в сторону паба. Впрочем, старуха оказалась немножко полезной, в плане, что правдивые факты слила: Шайверетча действительно арестовали, только вот сделали это люди, которые как раз в этот момент находились перед ними.
— Ж-жонни, — произнесла она по-прежнему весело, когда они отошли от старухи. — Ты это самое, поосторош-шнее с расскас-сами о себе.
Тьфу, звучало-то как потешно, вот не то что Эммелина Вэнс нотации читает, а этот свистящий голосок вообще прямо смех да и только!
— В пабе усиленно с-слушай. Ес-сли ничего не ус-слышишь за первый круг огневис-ски, пойдём отс-сюда. И да, готовьс-ся. Плохие парни пьют огневис-ски.
С этими словами она ласково подтолкнула воспитанницу внутрь и направилась к стойке, молодцевато здороваясь со всеми подряд и заказывая огневиски тоже всем подряд. Так, для развязывания языков и мыслей.[icon]http://funkyimg.com/i/2GNdk.jpg[/icon]

[icon]http://funkyimg.com/i/2Gpxh.jpg[/icon]После разговора со старухой, которая послала всю троицу в "Виверну", Доркас как-то не особенно чувствовала прилив вдохновения. Бабка была страшная, как попадание под сокращение, но не в плане страха - тут-то аврорша не боялась никого и ничего. Просто эстетически смотреть на это чучело, когда трещал собственный брак, не хотелось... Но приходилось. Поэтому она просто молчаливо кивала, мотая на ус, что скажет им ходячий свидетель первого преступления Джека-Потрошителя.
Ну, "Виверна" - так "Виверна".
- Э, - осадила она Эммелинище.
- Ребёнок будет делать вид, что пьёт. А то нам с тобой Муди воронку вставит в заднюю дверцу и... - она махнула своей мужской лапищей, задев какого-то детину. Тот канонично возмутился, но Доркас кинула на него такой суровый взгляд, что ирландской дракой пахнуть прекратило. Гомон в "Виверне", конечно, порядочно донимал и мешал размышлять, но Додо и не в таких дырищах проводила лучшие вечера.
- Что слышно на фарватере? - обратилась она к Эстер.
- Ты, - ткнула в бармена.
- Три огневиски. Двойных, - уточнила она максимально интеллигентно в реалиях заведения. А потом очень громко подумала, глядя на Эстер:
"Будешь пить по-настоящему - будешь разгребать бумажки!"
- Что слышно? - теперь уже вслух. Страшенный толстый официант притащил им три стакана с отбитыми краями, в которых булькало веселье. Ну - или похмелье. Каждому, как говорится, своё, но кому-то и моё тоже.

Эммелина, осаждённая бдительной Доркас, должна была бы почувствовать укол совести, но не почувствовала, потому что иногда разрешать чужим детям попробовать огневиски было даже весело. А у неё тут, видите ли, ещё и день рождения наклёвывался! Однако Доркас была права, если бы Эммелине в её восемнадцать запрещали пить огневиски, может, она бы сначала, как все нормальные люди, закончила стажировку, и только потом уже становилась многодетной мамашей.
— Та ты не переш-шивай, — ласково улыбнулся Бадди, вытряхивая из карманов звонкие монетки. — Дерш-ши и лей, братец. У нас тут, с-снаеш-шь, выгодное дельце выпало! Ух! Заработали — закачаеш-шься! Так ш-што лей, лей, не ш-шалей!
Ну, Министерство не обеднеет, а если и обеднеет, то Эммелине по шее настучат. Правда, она была уверена, что и так настучат: страшно не любила эта бюрократическая обитель давать деньги на всякие миссии. Вот недавно, когда они на аукцион ходили, зажимали деньжатки, как могли, будто им прямо нравилось в свой выходной таскаться по мероприятиям, а не дома задницу у камина греть!
Ну, по коням. Огневиски плескался на дне стакана, который Эммелина мастерски болтала туда-сюда, старательно изображая, будто пьёт, но на деле слегка пригубив. Остальное должно было, по плану, вылиться на и без того видавший виды пол, а то и кому за шиворот — для отвлечения внимания. Эстер, например, выбрала опцию с выливанием огневиски прямо на себя.
— Который? — коротко среагировала Эммелина на слова подопечной. — Бери огневиски и пош-шли пройдёмся.
Бурно изображая приветствия совершенно незнакомых людей и напоминая им, как они в шестьдесят пятом вместе гоняли «не нашенских» и даже встречая понимание в пропитых физиономиях некоторых, Эммелина ждала, когда Эстер подаст ей знак. Остановившись у очередного стола, она обратилась к сидевшему там мужику:
— Здорово! — добродушно прогремела она. — Ты, ш-штоль, брат? Томас-с? Тыщ-щу лет тебя не видал, братиш-шка!
И плюхнулась на стул рядом.[icon]http://funkyimg.com/i/2GNdk.jpg[/icon]