Лили чувствовала себя отвратительно кажется ещё до того, как проснулась.
Она кисло поздоровалась с уже поднявшимися соседками и стремительно отправилась умываться, одеваться и собираться, стараясь ни с кем не разговаривать. Настроение было ни к чёрту, ни к дракклу: правда, пока она приводила себя в порядок, немного полегчало, и мир вокруг даже стал казаться ярче. Она подумала, что хандра, преследующая её последнюю неделю, наконец отступила, и с лёгким сердцем подхватила лежащую у кровати сумку с учебниками. Проверяя, всё ли убрала туда вчера с вечера, Лили наткнулась рукой на диадему, которую нашла в таинственной комнате. «Надо бы вытащить её, наверное, — подумала она. — И обратно отнести бы не помешало. Зачем она мне?» Впрочем, посмотрев на неё ещё несколько секунд, Лили отправила диадему назад, бросила сверху ещё один свиток с эссе по древним рунам и отправилась на занятия.
Нет, всё-таки, настроение было ни к чёрту.
День прошёл быстро и непонятно, Лили не успела толком ничего сообразить. Вечером она забежала в библиотеку, чтобы уточнить кое-что для эссе по трансфигурации, и мадам Пинс смерила её хмурое лицо неодобрительным взглядом. Лили впервые за очень долгое время было всё равно и очень хотелось в ответ не улыбнуться, а огрызнуться. Вместо этого она просто подхватила нужную книгу и вышла, надеясь, что хотя бы где-нибудь в школе сможет обойтись без преследующих каждое её движение любопытных глаз. Почему они смотрят? Заняться нечем?
Впрочем, наедине со своими мыслями легче не становилось, и от этого было только хуже.
Лили остановилась в одном из коридоров на третьем этаже — может, стоило пойти в какой-нибудь класс и там спокойно дополнить эссе, чтобы не мельтешили первокурсники, не доставали своими комментариями Поттер с его компанией, чтобы Мэри опять не заводила шарманку... Лили устало оперлась на подоконник. Да хоть здесь, где темно и тихо. Несмотря на собственное прескверное настроение, она не хотела портить его никому больше, а потому не стремилась искать контактов.
Впрочем, контакты искали её сами.
Появившуюся в коридорах фигуру она решительно игнорировала, даже не глядя, кто это: просто достала книгу по трансфигурации и принялась медленно листать, чтобы не давать повода к разговору, если таковой найдётся. Иди мимо и не подходи, думала Эванс, всматриваясь в буквы, которые никак не желали складываться в слова.

Игнорируй её. Игнорируй её. Игнорируй...
— Очень остроумно, — процедила Лили с недовольной миной. — А теперь иди, куда шла.
Но однокурснице не слишком хотелось идти — видимо, никаких важных дел не было, чем ей, в конце концов, заниматься целый день, кроме как упражняться в остроумии — поэтому она остановилась чуть поодаль, демонстрируя всё своё презрение к происхождению Лили и ей самой, нацепила на лицо гадкую ухмылку и выдавила из себя целую порцию оскорблений. Про неё, про Поттера — Мерлин, да при чём тут вообще Поттер?! — про Мэри...
Игнорируй, Лили, просто игнорируй...
Нет. Не сегодня.
— Если на Слизерине так принято выражать людям свой интерес, то у меня для твоих родителей плохие новости, — почти спокойно отозвалась Лили. — У нас на Гриффиндоре с этим всё в порядке, спасибо за беспокойство. Поинтересовалась бы, скольким людям ты дала почувствовать себя взрослыми, но, увы, меня это не интересует. Так что придётся похвастаться кому-нибудь ещё. Ой, или больше никому и не интересно слушать про твою жизнь, и ты в отчаянии решила рассказать мне? Очень мило.
Какая-то часть Лили до победного боролась с желанием ответить, пытаясь смягчить сказанное, съязвить как-то более... деликатно, что ли. Не так в лоб, не так грубо, не так... Но Хатор начала первая. Первая оскорбила Лили, намекая на... Подумать стыдно.
Поддавшись порыву прекратить это бессмысленное занятие, Лили снова перевела взгляд в книжку, демонстрируя, что разговор окончен и больше обсуждать нечего, однако у Хатор Шафик было на этот счёт своё мнение, которое Лили с радостью бы засунула ей в то место, о котором обычно не говорят вслух.
— Не от человека с непроизносимым именем мне слушать про королевское величие, Хизер, — огрызнулась Лили. Та частота, с которой её звали то Лилиан, то ещё как, поражала, как и тот факт, что чаще всего Лили Эванс обзывали старостой, чьи обязанности она мимоходом и выполняла, чем настоящая староста Гриффиндора стремительно научилась пользоваться, практически полностью отойдя от дел. И хотя официально поста она ещё не получила, по факту Лили Эванс была старостой Гриффиндора. Как знать, может, на седьмом курсе повезёт с постом старосты школы...
Она с треском захлопнула книгу и посмотрела на Хатор зло.
— Тебе чего надо? — спросила она раздражённо. — Если пытаешься строить из себя королеву, так хоть узнай для начала, что такое манеры и этикет. Или слишком сложно? Да уж, будет посложнее, чем браслет к мантии подобрать и сделать вид, что ты знаешь, что такое ирония и сарказм.
Лили чувствовала, как злится, как не контролирует то, что говорит, как слова сами льются из неё... Она на мгновение почувствовала укол совести, но он тут же потонул под лавиной неприязни к однокурснице. Кто она такая, чтобы пытаться её оскорбить? Тем более такими абсолютно придуманными поводами. И если раньше Лили предпочитала игнорировать Хатор, то сейчас у неё просто не осталось на это сил.
— Иди, куда шла, — повторила она тихо, почти угрожающе. — И сделай милость, притворись, что меня не существует. Как-нибудь переживу отсутствие твоей рожи в моей жизни.

— Говорит девочка, которая до Хогвартса даже не знала, что такое "школа", — парировала Лили. О тонкостях обучения волшебников на дому она была прекрасно осведомлена от своих более адекватно настроенных однокурсников, так что полагать, что госпожа Шафик была каким-то там счастливым исключением из правил, не было никаких оснований.
Чтоб ей пусто было.
Она сжала руку в кулак и тут же отпустила. Скатываться до драки в стенах школы ей ещё не хватало.
Однако Лили с трудом держала себя в руках: ей катастрофически хотелось двинуть надоедливой слизеринке по нахальной физиономии, что, в принципе, было едва ли не впервые в жизни. Обычно Лили просто не обращала внимания на то, что кто-то пытается её задеть, даже если прислушивалась к голосам за спиной. Сейчас её почему-то страшно не устраивало, что не слишком выдающаяся волшебница и студентка что-то пытается вякнуть в её сторону.
Тише-тише, Лили.
Нужно было успокоиться. 
— А я тебя не прощаю. Ни за Лилиану, ни за всё остальное, — произнесла она с вызовом вопреки своему собственному же наставлению успокоиться. — Лучше уж я буду тупой, чем исходить ядом и лезть в чужие дела от неудовлетворения собственной жизнью, как ты.
Она выдохнула и повернулась к сумке, чтобы убрать туда книгу и покинуть уже место этой невероятно дурацкой словесной баталии, однако Хатор не замолчала. Лили так и остановилась, с наполовину открытой сумкой. Одно движение — она может вытащить палочку. Одно движение чуть правее — и вместе с палочкой заденет и диадему, о существовании которой Эванс как будто постоянно забывала.
— Не поболтаем, — отозвалась Лили, прежде чем Хатор успела завершить свою недосентенцию. Но однокурсница очень рвалась обсудить темы, которые Лили не обсуждала даже с Мэри — ни с кем не обсуждала! Вообще-то, это было слишком личное, чтобы кто-то посторонний имел наглость лезть туда грязными ногами.
Было бы там, что обсуждать.
— У тебя какая-то нездоровая фиксация на теме, — произнесла она, окончательно закипая и удерживая ткань сумки в сжатом кулаке. — Тебе надо лечиться. Если у тебя в голове только постель и ничего другого, не надо судить остальных по себе.
Она посмотрела на Хатор прямо и как будто оценивающе.
— Впрочем, ты, может, кому-то и сдалась бы, Хатор. Только вот стоит тебе рот открыть, иметь с тобой дело уже не хочется. Может, задумаешься об этом, когда всё-таки останешься в гордом одиночестве.
Лили всё-таки сомкнула ладонь вокруг палочки, повинуясь какому-то неизвестному порыву, но продолжала стоять, как стояла. Голова катастрофически раскалывалась, тёмные тучи злобы сгущались над девочками.
— А теперь, я повторяю, отвали.

— А у Шафиков автоматическая настройка — та ещё тварь? — спросила Лили зло. Во время вопроса про выгребную яму она сжимала зубы от злости: неужели родители настолько плохо воспитали свою дочь, что сейчас Хатор смела выдавать подобное? Что вообще за отвратительные люди были мистер и миссис Шафик при таком раскладе?
— С того, что я этого хочу, — отозвалась Лили, наверное, самой нетипичной фразой в её лексиконе. Она всегда избегала предложений, начинающихся с я: ей казалось, что это не очень вежливо и всегда можно подобрать аргумент более аргументированный, чем "я хочу". Сейчас, как будто, от прежней Лили с каждым словом оставалось всё меньше и меньше, и если бы она могла сейчас оценить ситуацию со стороны, она бы решила, что пора что-то с этим делать. Но Лили не могла оценить ситуацию — критическое мышление будто медленно и печально покидало её в последние десять дней.
— Может и так. Только что ты сделаешь в ответ? Тебе вроде бы не пристало что-то поднимать руками, а не магией?
Лили вытащила палочку из сумки, демонстративно держа её в руках. Она не хуже Хатор знала, чем ей грозит нападение на другую студентку в коридорах, тут уж из отработок не вылезет, тем более, такая змеюка, как Хатор Шафик, однозначно и быстро рассказала бы всем абсолютно неправдивую историю их встречи. Другой разговор, что она сама провоцировала всех своих обидчиков: потом с невинным видом сделать лицо "это был не я", удавалось ей лучше всех. За это можно было бы добавить пару очков в копилку Слизерина, но по-человечески Лили хотелось растолкать и растереть Хатор в порошок. Такие люди, как она, портили всё на свете: такие люди, как она, превратили её лучшего друга в подобие себя.
— Я тебя не звала. Я стояла здесь первая. Не испытывай моё терпение. Уйди.
Она сама не понимала, что не даёт ей уйти с места: в любой другой раз она бы уже десять тысяч раз развернулась, ушла и забыла о произошедшем.

День не задался с самого утра. Так бывает, когда и одежда упрямо цепляется за каждый выглядывающий острый выступ, и чашки совершенно непостижимым образом выскальзывают из рук, и злобные привидения шутят в разы больше, нежели обычно, и ненавистные Мародеры все не сводят глаз, явно замышляя очередную подлянку, и преподаватели, словно сговорившись, придираются и снижают оценки. Словом, настроение у Северуса, без дела слоняющегося по коридорам Хогвартса, было отвратительным и волшебник намеревался от него как-нибудь избавиться. В идеале, конечно, распять Джеймса Поттера на преподавательском столе в Большом Зале на виду у всех или вздернуть на рее Сириуса Блэка, или... С каждым шагом воображение слизеринца рисовало картины все кровавее и кровавее, а с губ не сходила издевательская ухмылка. Пожалуй, в тот момент Северус понимал Аргуса Филча, любившего по поводу и без ныть об неиспользуемых методах наказания: розги, подвешивания за пальцы ног, вогнанные иглы под ногтями...
— М.
Снейп даже и не заметил, что не удержал выдох восхищения от картинок, что подсовывало разбереженное воображение. Однако все образы разом схлынули, стоило Северусу уловить знакомый голос за поворотом. Знакомый до боли.
Лили.
И Хатор.
Им определенно пересекаться нельзя. Уж слишком гремучая смесь получается.
Снейп остановился и прислушался. Разумеется, гриффиндорка и слизеринка ссорились. И ссорились грязно. Вопрос «воруешь», Северус посчитал перебором. Он знал, что Лили — не воровка. В ее гриффиндорскую сущность априори не заложено такое понятие, как «кража». Слизеринец выступил из-за угла и неспешно приблизился к девушкам.
— Хатор, моя милая чистокровная сокурсница, — в голосе сочился откровенно разлитый яд. — Где же присущие истинно чистокровным волшебницам манеры? Слизерин — это не хамство и не обвинение василиск знает в чем. Как низко, Хатор, как низко, — цокнул языком Снейп, привычно скрещивая руки на груди.
Северус хотел было добавить что-то еще про грязный язычок слизеринки, но его внимание привлекла откатившаяся к его ногам вещь. Не сказать, чтобы он интересовался девчачьими штучками, но конкретно эта вещь отчего-то притягивала его взор. Словно... словно... Снейп никак не мог ни сформулировать мысль, ни охарактеризовать чувство, охватившее его. Словно предчувствие. Или знание. Или откровение.
Зельевар перевел вопросительный взгляд на Лили.

Отредактировано Severus Snape (2017-08-08 12:34:33)

Хатор улыбнулась мило, почти невинно. Обычно таким улыбкам никто-никто на свете не верил, но здесь ситуация не располагала ни к чему другому: Хатор Шафик теперь не хотела конфронтации с Лили Эванс, даже если бы эта самая Лили взорвала бы к Сехмет и Изиде всё Слизеринское подземелье. Хатор теперь знала, что Лили Эванс - воровка, и что её словам поверят куда лучше, если она пойдёт, скажем, сразу к дедушке Кайна вместе с Кайном, и расскажет, что в школе промышляет воровка, и её покрывает...
Снейп?
- Привет, Северус. Интересно получается, правда? Я ловлю Эванс с награбленным, которое она стащила где-то в Зале Славы или в музее школы, если у нас и такой есть, а ты её защищаешь. Вчера, чтобы тебя приняли в компанию, ты весьма правдоподобно называл таких, как твоя подзащитная, грязнокровками, мусором и отбросами.
Хатор пожала плечами.
- Теперь ты читаешь мне курс этикета. Попахивает взаимоисключающими параграфами. А вообще... Мы тут болтали о женском. О Поттере, первых школьных близостях и всяких таких вещах. Но я не скажу тебе ничего тайного, чем со мной поделилась Лили. Пойдём отсюда, Северус.
Хатор взмахнула рукой, отправила за спину висевшую через плечо сумку и встала боком, ожидая, пока Северус Снейп либо поймёт, что висит на последней ниточке уважения слизеринских сотоварищей, либо окончательно похоронит себя и распишется в желании стать парией. Причем, судя по всему, по обе стороны фронта ему будут не то, чтобы очень рады.
На последок Хатор бросила взгляд на диадему. Где бы Эванс её не взяла, эта вещь ей не принадлежала от слова "в принципе". А и правда, где грязнокровка её взяла?...
[nick]Hathor Shafiq[/nick][status]не фертите перед Нефертити[/status][info]<a href="https://marmap.rusff.me/viewtopic.php?id=558#p30944"><b>ХАТОР ШАФИК, 16</b></a><br>Студентка Слизерина, 6 курс<br>[/info][icon]http://funkyimg.com/i/2Mabv.jpg[/icon]

- С радостью. В слизеринскую гостиную можешь вечером не возвращаться, - улыбнулась Хатор Снейпу. - Любитель маггловских гриффиндорских воровок-подстилок Северус Сдрейфь. Надеюсь, тебе достанется тёплое местечко в ножках у Поттера и Лили.
Хатор вытащила волшебную палочку и сделала два шага назад, подальше от своих однокурсников - она догадывалась, что Снейп, могущий атаковать и в спину, вполне мог неадекватно среагировать на её слова, да и воровка Эванс не относилась к тем, кто будет терпеть беспочвенные обвинения в выдуманных грехах. Выдумала Хатор всё, кроме одного - воровство. Эванс спёрла школьную реликвию, видимо, чтобы продать её и на вырученные деньги прокатить Северуса до помойки. Да Анубис её знает, зачем она это сделала. Факт налицо: вещь, которой и быть не могло у маленькой грязнули, была у неё в руках.
- Даже не думайте о том, чтобы применить ко мне магию. Это запрещено правилами школы, - в милом голоске Хатор нарисовалась нотка любви и понимания.
- А ещё, Эванс, будь осторожна в полную луну, не ходи в Поттеровскую спальню. Северус сказал, что его дружок сильно болен и кусается в припадках.
Хатор Шафик злилась всё больше и больше, адреналин в её крови зашкаливал. Если эти двое вытащат палочки, она уж точно будет защищаться и добьётся у родителей, чтобы нелюдей из школы выкинули в самую дальнюю выгребную яму с магглами.
- Будьте здоровы, господа. До скорого свидания.
Хатор снова попятилась, также держа Лили и Северуса на прицеле, готовая защищаться, но первая не атаковала. Лишь только обозначился поворот - она скрылась за ним, и только её и видели. Через полчаса вся слизеринская гостиная знала, что Северус Снейп по кличке "Говнарь" защищает грязнокровок, любит Гриффиндор и, возможно, участвовал в воровской проделке грязнокровки Эванс...
[nick]Hathor Shafiq[/nick][status]не фертите перед Нефертити[/status][info]<a href="https://marmap.rusff.me/viewtopic.php?id=558#p30944"><b>ХАТОР ШАФИК, 16</b></a><br>Студентка Слизерина, 6 курс<br>[/info][icon]http://funkyimg.com/i/2Mabv.jpg[/icon]