Скрывшись за углом и потеряв друзей из виду, Ремус тут же остановился и потёр рукой переносицу. Его друзья были правы, отрицать глупо. Джеймс был прав, но едва ли он знал, что значит для Рема эта аудиенция. Каково прийти к человеку, который перевернул твою жизнь, и сказать, что ты подвёл его в самом важном – в тайне. Люпин вздохнул и отправился дальше. Конечно, он сделает это, он же гриффиндорец, а не какой-нибудь трус.
Каменная горгулья бесстрастно взирала со своего поста. Помявшись немного перед входом, Рем хотел набраться решимости, но чем дольше тянул, тем больше хотелось избежать этого разговора. По пути он представил разные варианты развития событий, и в некоторых его исключали уже сегодня или превращали во что-нибудь, а этого абсолютно не хотелось. Наконец, он выдавил из себя:
- Лакричные червячки, - и поднялся по лестнице, открытой каменным стражем.

- Доброе утро, профессор Дамблдор, - сказал он, когда обнаружил директора и убедился, что можно говорить.
“Да уж, доброе…” – подумал Рем. И всё же, как начать? Всё прозвучало бы глупо, пока он не добрался до сути, а когда добрался – ужасно.
- Я хотел Вам сказать… То есть, вы ведь помните Гвенду Бёрк, старосту Рейвенкло? – он вздохнул. – Вчера её дядя… - он напрягся, вспоминая, - или дедушка… прадедушка?.. – поскольку это уже было похоже на бред, он оборвал себя и взглянул на директора, решив начать заново.
Руки студента уже почти дрожали, как и голос, а сам он, кажется побледнел.
- Я Вам не сказал, простите. Я хотел, только забыл, правда. Это было ещё летом, а потом как-то не сложилось… - он снова вздохнул, переводя дух. – В полнолуние получилось так, но это случайно, что я убежал из дома. То есть, в облике зверя. Я ничего не понял. Только очнулся связанным и весь в каких-то порезах. И тогда я не знал волшебника, который это сделал. И он меня не знал. Ну, совсем. Надеюсь, я ничего не сделал ему, мало что помню. Вот. А вчера в Хогсмиде я его снова увидел с Гвендой и хотел предупредить её, а оказалось, что это… - он вспомнил, - Каракатус Бёрк, торговец артефактами, и что он тоже меня узнал. Я дурак, знаю. Надо было подумать, что Гвенда не стала бы стоять с незнакомцем. Простите, профессор.
Рем снова поднял взгляд на директора.

Ремуса, однако, не убедили слова профессора: он и так непозволительно долго тянул с тем, чтобы сообщить о случившемся. Почему он не появился на пороге кабинета директора ещё вчера, нет, ещё несколько месяцев назад, когда всё это произошло? Почему не написал письмо, не отправил сову, в конце концов? Он ведь мог, профессор Дамблдор ведь никогда не отказывал в помощи... Однако Ремус не сделал этого. Нужно было сделать хотя бы что-то сейчас.
— Наверное, — неуверенно согласился он с доводами профессора. — Вчера... Я подошёл к ним в "Трёх Мётлах", Гвенда представила меня... То есть мистер Бёрк теперь знает моё имя и где я учусь. Он сказал, что он артефактолог, но не показал, что узнал меня. Но я понял, что он узнал. Мы немного поговорили, потом я ушёл. Простите.
Он снова потупил взгляд. Ком в горле мешал говорить и нормально дышать, однако Ремус собрал всю свою волю в кулак, чтобы продолжить свой рассказ. От этого сейчас зависело не только будущее Ремуса, но и будущее профессора Дамблдора, да даже целой школы! Он не мог позволить себе распустить нюни.
— Летом, — продолжил он, откашлявшись, — я проснулся связанным, как я и сказал. Мистер Бёрк дал мне одежду, залечил порезы и отпустил. Я сказал ему, что меня зовут Джон, он задавал некоторые вопросы... Ммм, кажется, как давно у меня это. Если бы я вчера не подошёл к ним, наверное, он бы и не узнал, что я учусь в школе, но теперь ситуация обострилась.
Ремусу показалось, что воздух вокруг густеет с каждой секундой.

Размышляя, как следует поступить во всей этой ситуации, Карактакус решил, что самым верным будет сначала переговорить с Годдардом, и так занимавшимся поиском малолетнего оборотня. Кто бы мог подумать, что высказанное Мальсибером предположение окажется правдой, а Дамблдор настолько беспечным, чтобы протащить в школу мальчишку, способного разорвать на части, а то и еще хуже – заразить ликантропией десятки детей, многие из которых еще и толком постоять за себя не умели.
«Хвала Мерлину! Гвенда учится с ним не на одном факультете!» - то и дело думал старый волшебник, не переставая удивляться чужой безответственности. Ховгартс, когда-то бывший гордостью магической Великобритании, явно начинал превращаться в какой-то притон.
Едва дождавшись утра, Бёрк собирался связаться с мистером Мальсибером, но непредвиденные обстоятельства отвлекли его от первоначальной цели, заставив несколько отложить задуманный визит. Взорвавшийся черномагический артефакт, который Карактакус пытался обезвредить уже несколько суток, сумел не только сам себя уничтожить, но и поджечь лабораторию, в которой был спрятан.
Так что все утро маг провел в Пеннинских горах, устраняя последствия устроенного зачарованной вещью беспредела. Закончил Бёрк ближе к двенадцати дня и решил сначала отобедать в своем поместье, а потом уж вернуться к вопросу о том, что делать с найденным оборотнем.
Увы, это решение оказалось неверным. Поскольку стоило ему закончить еду и направиться к расположенному в гостиной камину, чтобы связаться с Мальсибером, как в очаге появилось лицо Дамблдора, настаивавшего на разговоре.
- Добрый день! – хмуро ответил на приветствие Карактакус, жалея, что не успел покинуть свой дом несколькими минутами раньше. – Если вы так считаете, то я сейчас буду, - пожав плечами, не очень-то дружелюбно произнес маг, беря из стоявшего на полке щепотку летучего пороха, шагая в камин и называя необходимый адрес.
Через несколько секунд он уже стоял в кабинете директора, счищая с мантии золу и осматриваясь по сторонам.
- Здравствуйте, мистер Дамблдор! – вновь поздоровался Бёрк и, переведя взгляд на мальчишку-оборотня, который, видимо, успел поделиться деталями их вчерашней встречи с учителями, добавил: «Добрый день, мистер Люпин!»

- Спасибо, - сухо отозвался Карактакус, усаживаясь в предложенное кресло. – Да, знакомы, - он коротко кивнул, не вдаваясь в подробности того, где и при каких обстоятельствах они с Ремусом встретились впервые: сомневаться в том, что Дамблдору известны все детали произошедшего, не приходилось, как и в том, что он с самого начала был в курсе присутствия оборотня в школе.
Мысль о том, что директор пренебрег своими прямыми обязанностями, предпочтя благополучие одного ребенка здоровью и безопасности других, злила и возмущала старого артефактолога, но он старался ничем не выдать своих чувств, безмолвно принимая правила игры, затеянной Дамблдором. В конце концов, ничто и никто, даже правила приличия и хорошего тона, не мог помешать ему прервать надоевший разговор и уйти, направившись прямиком к Годдардру Мальсиберу, а позже, возможно, и в Министерство Магии.
- Буду премного благодарен, - внимательно посмотрев на оппонента, согласился волшебник, решив, что было бы глупостью сразу пойти на открытую конфронтацию, отказаться от чая и высказать все, что он думал о порядках, воцарившихся в Хогвартсе. Альбус Дамблдор славился своим терпением и умением находить подход к нужным людям, но и Каракткус Бёрк не первый год жил на этом свете, а потому умел тянуть время не хуже своего собеседника, на этот раз решившего без лишних интерлюдий перейти сразу к делу.
- Вот как? – не сводя пристального взгляда с директора школы, спокойно переспросил мужчина, словно речь шла о чем-то совершенно банальном и неинтересном. Например, о качестве материи из которой, должна была изготовляться школьная форма, или о погоде в Шотландии в ноябре. – Конечно, это хорошо, что вы узнали о болезни Ремуса до того, как он приступил к обучению, - издалека начал Карактакус, намеренно давая своему собеседнику надежду на мирное разрешение возникшего конфликта. – Но очень нехорошо, что вы приняли решение единолично, не посоветовавшись с попечительским советом, не поставив в известность родителей остальных студентов, скрыли происходящее от Министерства Магии. Мальчик же не зарегистрирован в реестре? – усмехнувшись, спросил Бёрк, заранее знавший правильный ответ. Будь Люпин занесен в список, то Годдард Мальсибер давно смог бы выяснить его имя, однако этого не произошло, а значит, мальчишка продолжал скрывать свою сущность от властей. - Вам не кажется, что родители имели право знать, какая опасность может угрожать их детям? – смотря прямо в глаза Дамблдору, спросил маг.

Альбус Дамблдор, несмотря на то, что совершил явную глупость, притащив в школу оборотня- подростка, дураком далеко не был. Осторожно, сохраняя ледяное спокойствие и подбирая доводы, которые обычные люди могли бы назвать не только логичными, но и гуманными, он пытался загнать своего оппонента в угол, призывая к его рассудительности. Наверное, в другой ситуации подобная тактика могла бы сработать, но сейчас Бёрк был достаточно рассержен, чтобы проигнорировать половину того, что говорил директор. В конце концов, какое ему было дело до судьбы безродного мальчишки? Карактакус никогда не отличался особым человеколюбием, а уж тем более вервольфолюбием. Или как еще можно было назвать защитников прав оборотней?
- Возможно, вы и правы, - помедлив, тихо произнес старый артефактолог, намеренно давая и тут же отбирая у соперника всяческую надежду на легкую победу. – Но вы забыли, что мистер Люпин мог бы получить домашнее образование. Тогда остальным детям и вовсе никакая, даже самая мизерная и призрачная, опасность не грозила бы. Лично бы я, если бы мне был предоставлен такой выбор, предпочел доплачивать за то, чтобы от моих правнуков держали подальше тех, кто может им навредить, - глядя прямо в глаза Дамблдору, спокойно произнес Бёрк, нисколько не заботясь о том, что его резкое высказывание могло задеть чувства сжавшегося в соседнем кресле подростка. – Прискорбно, что мальчик болен, но, как вам должно быть известно, ликантропия еще полностью не изучена. Некоторые авторы, занимавшиеся данным вопросом, утверждают, что слюна и кровь оборотня заразны в течение всего лунного цикла. Конечно, не настолько, как в само полнолуние. Это заявление вызывает у меня некоторые опасения.
Карактакус замолчал, внимательно всматриваясь в казавшееся абсолютно непроницаемым лицо директора Хогвартса.
- Вы утверждаете, что у вас все под контролем, но откуда мне знать, что это правда? Я уже обнаружил среди учеников того, кого там быть не должно. Возможно, вы скрываете еще что-то? – не желая сдаваться, добавил Бёрк.

— Вы не хуже меня знаете, по каким причинам люди не выбирают домашнее образование, мистер Бёрк, — Дамблдор качнул головой. — Это полное отсутствие социализации. Ребёнку с такой болезнью это практически полностью перекрыло бы возможность нормально функционировать в мире волшебников. Владение палочкой — это далеко не всё, чего лишены больные ликантропией люди. В первую очередь они лишены места в обществе, и это именно то, чего им стоило бы желать больше, чем обладания разрешением на колдовство. Увы, даже сквибы в настоящий момент устроены лучше. Впрочем, это не совсем касается дела, я бы с радостью подискутировал с вами об этом и ещё о миллионе вещей, но сегодня это явно будет лишним.
Он посмотрел на Бёрка внимательно: кажется, убедить его в том, что Ремус не опасен, не представлялось возможным. Дамблдор прекрасно понимал, что таких, как Карактакус Бёрк, в волшебном мире куда больше, чем тех, кто готов был позволить мальчишке-оборотню учиться в школе. Однако без прецедента невозможно было бы начать менять что-то к лучшему, иметь хоть какие-то убедительные доводы... Но не сейчас. Сейчас огласка не дала бы желаемого результата и, Дамблдор был уверен, сделала бы только хуже. Необходимо было найти аргументы, которые подействуют на Бёрка, который явно волновался и о своей внучке, которая училась на Рейвенкло и была очень разумной юной леди.
— Вы ведь понимаете, почему я скрывал Ремуса от совета и тем более Министерства, верно? — тон его не был слишком вопросительным, скорее, это был риторический вопрос. — Я готов лично продемонстрировать вам Хижину и отдельную палату в больничном крыле, укреплённые для того, чтобы не дать оборотню выбраться наружу. Мадам Пофри по моему указанию следит за состоянием мальчика практически круглый год. В остальные аспекты деятельности школы попечительский совет полностью посвящён, поэтому тут секретов у меня нет. Можете спросить, если вас интересует что-то определённое.
Ему отчётливо казалось, что Бёрк ведёт к чему-то определённому, но он не хотел предлагать сделок вперёд него. Однако толком ответить мистер Бёрк не успел, потому что тихий голос уже почти забытого в ходе разговора мальчика. 
— Можешь сказать, Ремус, — спокойно ответил он.
В конце концов, речь шла о судьбе мальчика, и не дать ему права высказаться было бы совершенно отвратительно.
[icon]http://funkyimg.com/i/2iSgX.png[/icon][nick]Albus Dumbledore[/nick][status]великий волшебник[/status][info]<a href="https://marmap.rusff.me/viewtopic.php?id=12#p76"><b>АЛЬБУС ДАМБЛДОР, 95</b></a><br> Директор Хогвартса<br>[/info]

Аргументы Дамблдора были весомы и весьма убедительны настолько, что обычный человек, лишенный всяческих предрассудков, но обладающий милосердием и состраданием, с ними моментально согласился бы. Только вот Карактакус Бёрк не был этим выше обозначенным человеком.
Чистокровный маг, принадлежавший к одной из древнейших фамилий, глава семьи, он относился к тому типу людей, что привыкли прежде всего думать о собственной выгоде и безопасности своих родных. Рожденный более столетия назад, он отличался достаточной консервативностью и нежеланием радикально менять привычные устои. Обучение оборотня в школе вместе со здоровыми детьми? Бёрк ни за что не согласился бы на такое, особенно когда в Хогвартсе училась его правнучка. К тому же старый артефактолог не знал, что из себя представлял этот зараженный ликантропией мальчишка, за которого так ратовал директор.
Понимал ли Ремус, на что ради него пошел Дамблдор? Относился ли с достаточной благодарностью к выпавшему ему уникальному шансу? Был ли серьезен и благоразумен?
На все эти вопросы у Карактакуса не было ответов, а потому маг, желая предотвратить грозившую студентам беду, исходил из самого худшего варианта, считая юного оборотня бездумным подростком, не способным отвечать за собственные поступки. Да и что удивительного было в этом предположении, если среди современной молодежи таких личностей было подавляющее большинство?
Слушая доводы Дамблдора, Бёрк хмурился, нисколько не скрывая того, что ему абсолютно не нравилось все, что обсуждалось в кабинете. Маг больше не хотел играть в дурацкие игры, позволяя оппоненту одержать явное логическое превосходство. Он предпочел бы оборвать надоевшую ему беседу и покинуть замок, отправившись прямиком к членам попечительского совета, предоставив им право разбираться в уместности решения Альбуса Дамблдора и эффективности предпринятых им мер предосторожности, а также степени опасности оборотня для остальных детей.
Возможно, Карактакус именно так и поступил бы, но в разговор неожиданно вмешался Ремус, до этого момента тихо сидевший в кресле и не решавшийся вставить ни одного слова. С трудом скрывая собственное волнение, мальчик рассказал жалостливую историю о том, как заразился, в конце добавив, что не хочет становиться таким же чудовищем, как тот монстр, что когда-то напал на него.
Это незначительное, казалось бы, уточнение насторожило Бёрка, заставило посмотреть на ситуацию с новой стороны. Выдвори он Люпина из Хогвартса, что помешало бы оборотню попытаться отомстить так же, как когда-то отомстили его отцу? Возможно, мальчишка решил бы поквитаться с Гвендой, Говардом или кем-то еще из представителей семьи своего неприятеля.
Карактакус молчал, не спеша отвечать и не сводя испытующего, хмурого взгляда со школьника. Мужчина искренне жалел, что тогда в лесу проявил милосердие, отпустив подростка и не сдав его в министерство. Будь он тогда благоразумен, то сейчас ему не пришлось бы решать этот безумный ребус, пытаясь вслепую нащупать верный путь.
- Мне нужно подумать, - наконец тихо произнес волшебник, отодвигая в сторону чашку чая, к которому так и не притронулся, вставая с кресла. – Надеюсь, я могу воспользоваться вашим камином, профессор Дамблдор? – он мрачно посмотрел на директора.

"Подумать?"
До того просто бледный и нервный, под взыскательным взглядом мистера Бёрка, Ремус окончательно посерел, но взгляд встретил твердо, собрав в кулак всю волю и силой стиснув зубы. На то, чтобы держать самообладание, раз за разом прокручивая в голове все те жуткие вещи, которые сейчас мог думать о нем этот старик, уходило столько сил, сколько Рем и сам в себе не подозревал.

Страх медленно схлынул, уступив место тупому ощущению обреченности. В собственной способности кого-то в чем-то убедить Ремус был не уверен как никогда. И Карактакус Бёрк, вполне ожидаемо, убежденным не выглядел.

- Доброго дня, мистер Бёрк, - вежливо попрощался парень деревянным тоном, на автомате, вовсю одолеваемый невеселыми мыслями. Что еще сказать, он не знал. Поводов для оптимизма тоже не находилось, к тому же, даже если старый волшебник не отправится тут же к попечительскому совету, он наверняка рассказал обо всем своей правнучке. Причем, еще вчера. Не зная Гвенду сколько-нибудь близко, Ремус был практически уверен - даже если девочка и не растрезвонила всем, кому могла о том, что в Хогвартсе оборотень, она не связана обязательствами и обещаниями как Снейп, и вполне могла сболтнуть какой-нибудь подружке. А значит, все так или иначе покатится снежным комом. И хуже всего, что Люпин, даже если и сильно захотел бы, не мог никого из них винить, вылети он сейчас из школы. Ни Гвенду, ни ее прадеда.

Надо бы идти паковать вещички. Даже если очень хочется верить в лучшее, готовиться все равно стоит к худшему.

Отредактировано Remus Lupin (2017-09-12 16:18:52)

— До свидания, мистер Бёрк, — ответил Дамблдор, глядя, как его гость скрывается в языках пламени. Он вздохнул и на несколько мгновений остался стоять на месте, потом снова повернулся к студенту.
— Теперь нам надо с тобой поговорить, Ремус.
Дамблдор вмиг посерьёзнел, от ласковой улыбки и от попыток придерживаться убедительного и мягко-настойчивого тона не осталось и следа.
— Сейчас нам остаётся только ждать и не делать глупостей, — он предупредительно посмотрел на мальчика. — Мистер Бёрк не самый покладистый волшебник, однако далеко не глуп и, вероятно, согласится пойти нам навстречу.
На своих условиях, естественно, ничего другого от старого дельца нельзя было и ожидать. Дамблдор лихорадочно соображал, с кем можно было бы переговорить относительно данной ситуации и что предпринять, чтобы смягчить то, что придётся пережить Ремусу, если сейчас мистер Бёрк отправится напрямую к Годдарду Мальсиберу... Навряд ли. По-крайней мере, он назвал адрес паба в Лютном переулке, а не прямиком особняк Мальсиберов.
— Ты сам должен понимать, что случится, если мистер Бёрк решит не идти нам навстречу. Сюда прибудут люди из Министерства Магии и арестуют тебя. Не волнуйся и не пытайся бежать. Мы сделаем это без шума среди учеников, хотя история всё равно будет предана огласке, хотим мы этого или нет.
Он вздохнул.
— Ремус, очень важно не сопротивляться чиновникам, — предупредил он. — У тебя заберут палочку, и тебе придётся её отдать. Это ничего, палочки — дело наживное. Твои знания и умения у тебя никто и никогда не сможет отобрать.
Он ободряюще улыбнулся Ремусу.
— Тебя отпустят, потому что держать тебя под замком у них не будет никакого права. Но с той поры твоё лицо и имя будет известно многим гражданам Британии, и тогда настанут тяжёлые времена. Тебе придётся нелегко, мальчик мой, и тебе нужно быть к этому готовым. Но не переживай, я уверен, что смогу тебе помочь. Тебе нужно проявить достаточно терпения и продемонстрировать им, что ты можешь оставаться достойным даже в такой сложной ситуации. Ты сможешь сделать это, Ремус?
[icon]http://funkyimg.com/i/2iSgX.png[/icon][nick]Albus Dumbledore[/nick][status]великий волшебник[/status][info]<a href="https://marmap.rusff.me/viewtopic.php?id=12#p76"><b>АЛЬБУС ДАМБЛДОР, 95</b></a><br> Директор Хогвартса<br>[/info]

Конечно, он был виноват, и очень хорошо, что мальчик это понимал. Дамблдор знал, что нет никакого чувства сильнее мотивирующего, чем чувство вины, жгучей и болезненной, которая преследует всю оставшуюся жизнь... Он посмотрел на Ремуса с некоторым сожалением, но сейчас углубляться в дебри самокопания и жаления себя было просто некогда, поэтому он ничего не сказал и без того расстроенному мальчику. Возможно, ещё не всё потеряно, и им удастся выбраться из этой ситуации без потерь. Относительно, конечно.
— Мы сделаем всё, что возможно, — произнёс он спокойно. — Но ты должен быть готовым к худшему.
Видит Мерлин, мальчишка был ещё слишком мал, чтобы участвовать в делах Ордена, но как ещё помочь ему не стать тем, кем стали тысячи оборотней до него, Дамблдор просто не знал. К тому же, скоро ему исполнится семнадцать лет, и он сможет колдовать без каких-либо сложностей со стороны закона... А найти волшебнику палочку в это неспокойное время было проще, чем помочь ему остаться в школе.
— Ты можешь помогать мне, — произнёс Дамблдор, не слишком вдаваясь в подробности. — Если ты сам этого захочешь, конечно. У меня и у других моих знакомых волшебников есть некоторые дела, в которых может потребоваться твоя помощь. Я познакомлю тебя с ними, если произойдёт самое худшее.
Он внимательно посмотрел на мальчика.
— Я не уверен, какой приговор ждёт меня, — улыбнулся он так, будто не говорил сейчас о том, что его вероятно и самого обвинят и отправят в тюрьму при самом худшем раскладе. — Я уже сегодня поговорю с профессором МакГонагалл, она будет знать, что делать, если я не смогу сам. Ты можешь вернуться к родителям, уверен, они примут тебя, или мы найдём для тебя место, где ты сможешь остановиться. И ещё, Ремус... Сейчас нужно быть особенно осторожным. Если произойдёт ещё что-то странное или выходящее из ряда вон, ты должен немедленно сообщить мне или профессору МакГонагалл. Хорошо?
[icon]http://funkyimg.com/i/2iSgX.png[/icon][nick]Albus Dumbledore[/nick][status]великий волшебник[/status][info]<a href="https://marmap.rusff.me/viewtopic.php?id=12#p76"><b>АЛЬБУС ДАМБЛДОР, 95</b></a><br> Директор Хогвартса<br>[/info]

Отредактировано Metamorphmagus (2017-09-16 22:32:04)