Лили подумалось, что не только Джеймс сегодня зарабатывает очки в свою пользу. Она ещё не определилась, зачем и с кем она играет, но зарабатывать очки ей нравилось — кого угодно спроси. И практически в любой дисциплине. Поэтому это самое «ну, Эванс!» она на всякий случай запомнила, вдруг когда пригодится. В любом случае, самое главное, что в нужное место они попали, а остальное уже мелочи жизни.
— Не могла я не это самое, — передразнила его Лили. — Потому что справочник справочником, а про диадему ты в общем доступе ничего не найдёшь. Это я гарантирую.
Книги по тёмной магии вообще в библиотеке хранились исключительно в Запретной секции, потому что такое приличным студентам знать было положено только под строгим контролем преподавателя.
Лили ухмыльнулась — ну да, определённо, могла и сама догадаться — и направилась вслед за ним. Она никогда не следила за чужими пропусками в закрытый отдел библиотеки, но Джеймс ориентируется тут подозрительно неплохо. Ничего говорить она, конечно, не планировала: в конце концов, он действительно отличный студент, когда не ленится, это она давно заметила. Да и не после того, как сама только что обманом сюда проникла. Не то чтобы Лили считала, что сделает что-то плохое, если попадёт в Запретную секцию, но всё-таки правила она нарушила. Ради благого дела, но всё же.
Ладно, Эванс, хватит думать, дело есть.
За уверенно шагающим Джеймсом она шла вдоль рядов, разглядывая названия книг. Чаще всего она уже примерно знала, что ей нужно, и никогда ещё это не были темномагические артефакты. Она писала эссе и о тёмных заклинаниях, и о зельях, непригодных для честного волшебника, и много о чём ещё, и каждый раз убеждалась, что нет вещи страшнее и неприятнее, чем тёмная магия. Даже аргументы о том, что использовать её можно было бы и в добрых намерениях, не убеждали её: Лили была уверена, что слишком высока плата за подобное. Сейчас она была убеждена в этом больше обычного.
Она встала на цыпочки, чтобы заглянуть Джеймсу через плечо, выглядывая книгу, которую он выбрал. Переплёт старый. Доверия к старым книгам у Лили много, но не к старым книгам о тёмной магии.
— Что-то мне подсказывает, эта книга мне не понравится, — тихо произнесла она, направляясь к столу у окна. Его она обычно облюбовывала под свои занятия: тот стоял чуть в стороне и позволял сосредоточиться на работе, а не на чьих-то торопливых переговорах шёпотом. Она быстрым движением забрала волосы в хвост, как часто делала перед тем, как взяться за работу, нахмурилась непослушной прядке, выбившейся на глаза, и зачем-то выложила рядом с собой на стол палочку, будто книга могла атаковать её не хуже диадемы. Впрочем, если бы она знала, чем защищаться, она бы защищалась.
— Ладно, — произнесла она решительно. — Нам нужен раздел с артефактами, способными влиять на сознание.

Лили подняла взгляд и посмотрела на Джеймса серьёзно. Но говорить, что вообще-то она не из слабонервных, не стала. Только кивнула. Она, конечно, была не из слабонервных, но уверенности в содержимом книги не было. Тем более, когда она вроде как в курсе, что вещи, творимые тёмной магией, могут быть отвратительнее, чем хочется о них думать.
Джеймс остался стоять. Он пролистал книгу дальше, ещё дальше, пока не остановился на одном из разделов. Лили пододвинулась ближе, чтобы получше видеть слабо разборчивый шрифт. Продираться сквозь витиеватое описание и такие же витиеватые буквы приходится с трудом, но Лили справлялась.
— Пока похоже, — хмыкнула она. Артефакты, способные изменить твоё сознание. Артефакты, от которых нельзя было защититься просто потому, что они проникали в твою личность и пускали там корни. Артефакты, способные перевернуть твою реальность с ног на голову. Она ведь видела Хатор — призрачную, ненастоящую. Северус тоже её видел. Однако Лили не знала, на самом ли деле она появлялась перед ними, вполне возможно, что на самом деле это всё происходило только внутри их сознания.
Она поёжилась, но требовательно положила руку на страницу, намереваясь перевернуть. Ей нужно было знать, что за тёмная магия стояла за тем, что паразитировало на твоих собственных страхах, эмоциях, чувстве незащищённости.
— Давай дальше, — она серьёзно посмотрела на Джеймса. — Я готова.
Страницу она перевернула сама.
С пожелтевших от времени листов на неё смотрели вполне безобидные буквы, небольшие иллюстрации — не как те, что Джеймс от неё старательно прятал. Куча непонятных слов на латыни — скорее всего, классификация артефактов, которая им навряд ли что-то даст — нагромождения предложений. Лили нахмурилась и потёрла лоб. Снова пробежалась взглядом по буквам. Заглянула на следующую страницу, чтобы прикинуть объёмы текста — и быстро прикрыла, с первого взгляда изображение там ей не понравилось.
— Пока понятно, что ничего не понятно, — вздохнула она.
Одно радовало: автор книги считал, что для того, чтобы серьёзно навредить, даже самым могущественным артефактам нужно было достаточно длительное присутствие рядом с донором и его же эмоциональная нестабильность, к которой автор причислял и юный возраст. Юный возраст подходил, а вот насчёт эмоциональной нестабильности Лили бы поспорила. И вообще ей не понравилось думать о себе, как о доноре, но слова про обратимость подобной магии звучали успокаивающе. Автор книги считал, что последствия могут стать необратимыми только в том случае, если донор окончательно «падёт в бездну непротивления», а подобное было под силу «только объектам чудовищной разрушительной силы, о которых говорить на страницах этой книги было бы излишним»...
— Естественно, — пробормотала Лили. — «Объекты подобного толка требуют огромной магической силы, а также невосполнимой жертвы его создателя, и не могут быть классифицированы как объекты как таковые». Как-то совсем мутно. Подробностей, конечно, нет.
В общем-то, почти весь текст на странице был в таком духе, разве что один тип артефактов описывался довольно подробно, но он на искомое не походил: действовал только ограниченное количество времени и требовал постоянного присутствия тёмного мага, который и черпал таким образом энергию из более незадачливого донора. В жертву для такого ритуала предлагалось принести петуха, и видимо именно его разобранное на составные части тело Лили и увидела мельком на следующей странице.
— Пока выглядит слабовато для того, что я видела, — призналась она. — Разве что диадема из разряда этого «больше, чем неодушевлённый предмет».
Она указала на пространную строчку, которую зачитывала ранее. Подробностей автор старательно избегал, и это навевало на не самые радужные мысли.

Лили не была уверена, что они найдут что-то в школьной библиотеке: несмотря на то, что в Хогвартсе хранилась огромная коллекция редких книг, всё же никто не будет хранить рядом с несовершеннолетними волшебниками инструкции по созданию действительно тёмных артефактов. Впрочем, им было бы достаточно краткого описания происходящего, создавать нечто подобное они, естественно, не планируют. Лили, не планировавшая с самого начала исследовать диадему, как будто проснулась: сейчас она мысленно соображала, у кого можно спросить или где можно поискать книги, где могло бы быть хоть что-то намекающее на нужное им направление мысли.
— Может и не там, — согласилась она. — Хотя надежды это не внушает.
Получается, в школе появился не просто тёмный артефакт, а невероятно сильный тёмный артефакт? Лили показалось, что она знает, о чём задумался Джеймс, да она и сама об этом задумалась: а как именно артефакт оказался в школе? Если предположить, что комната, которую они нашли, не перемещалась за пределы замка, а на это не было похоже, значит, кто-то принёс диадему в замок, чтобы... чтобы что?
— Я хотела посмотреть, что там есть, в комнате. Собственно, я искала место... — она наморщила лоб, припоминая точные формулировки, — где можно что-то спрятать. И о котором никто не знает. Когда я была в комнате тогда, я думала ровно об этом же. И если предположить, что кто-то искал место, где можно спрятать что-то, не предназначенное для чужих глаз, я попала в идеальную формулировку.
Комната, судя по тому, как сильно была захламлена, использовалась далеко не одним поколением студентов. Диадема тоже выглядела довольно старой, побитой жизнью, хотя это ещё ничего не значит. Диадема могла быть сколько угодно старой, а вот появиться в комнате могла совсем недавно, да хоть вчера. От мысли о том, что кто-то подложил диадему совсем недавно, становится как-то не по себе, особенно в свете последних новостей магического мира.
— Я нашла диадему в куче хлама, в коробке. В принципе, любой мог бы её найти на моём месте, но перелопатить пришлось бы целые горы вещей. Мне просто повезло как-то быстро на неё наткнуться.
Лили помолчала секунду.
— Или не столько повезло, сколько... — она посмотрела на Джеймса не очень уверенно. — Что, если я нашла её неслучайно? Что-то заставило меня не положить её обратно, а забрать с собой. Что, если диадема...
Она напряглась.
— Нет. Это глупо. Артефакты не могут мыслить самостоятельно, правда?
Однако мысль показалась ей тревожной, и чтобы хоть немного избавиться от подкатывающего к горлу очередного комка нервозности, она поднялась на ноги.
— Навряд ли кто-то управляет ей. Возможно, мы просто пока не понимаем, как она работает.
Не то чтобы набатом ситуация не кричала, что что-то очень, очень и совсем не так.
— Знаешь, мне начинает казаться, что кто-то мог хотеть, чтобы диадему нашли. В книге, — она ткнула пальцем на страницу, — говорится, что чем младше волшебник, тем менее устойчив он может быть к подобного рода артефактам. Школа идеально подходит. То есть, вариантов несколько. Первый — диадема может чуть больше, чем мы понимаем, и в этом всём есть смысл, нам пока недоступный. Второй — кто-то пытался хорошо спрятать диадему, но сплоховал. И, наконец, третий — кто-то пытался плохо спрятать диадему, и преуспел.

Мысль о том, чтобы поискать кого-то, кто может быть в курсе происходящего, Лили в принципе понравилась, но она не знала, к кому бы они могли обратиться с таким вопросом. В принципе любой вопрос о тёмной магии мог бы поставить их в весьма неприятное положение. Да и в целом, не спросишь у кого-то, кому не доверяешь... Лили нахмурилась, когда Джеймс упомянул родню Блэка (Лили знала, из какой он семьи): она не очень многое знала о том, что у него происходило, друзьями они точно никогда не были, но всё-таки удержалась от вопроса. Тем более, что Джеймс уже собирался уходить.
— Я ведь уже согласилась, — беззлобно и без тона "что ты пристал ко мне", который Лили Эванс образца пару лет назад наверняка бы выдала, произнесла Лили Эванс образца декабря тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Когда они покидали Запретную секцию, мадам Пинс смерила их быстрым взглядом и тут же взмахнула палочкой, как бы намекая, что вход туда на сегодня им закрыт.
— Спасибо, — почти одними губами прошептала Лили, глядя на хранительницу библиотеки, и та удовлетворённо, хотя и не без серьёзного недовольства в глазах, как обычно, вернулась к своим пергаментным свиткам. Наверняка всевозможные учёты и переучёты книжного фонда. Они с Джеймсом тем временем направились к стеллажам, где хранятся самые обычные книги, доступные всем студентам; Лили ориентировалась в секциях вполне неплохо, да и Джеймс знал, по собственным заверениям, где хранится справочник, поэтому до нужной книги они добрались быстро. На этот раз гнетущего чувства не было: Лили даже показалось, что как только она вышла из Запретной секции, ей будто бы стало легче дышать, хотя они и не нашли ни ответа на свои вопросы, ни каких-либо серьёзных опровержений или подтверждений происходящему. Только ещё сильнее укрепили Лили в мысли, что с вещами, подобными этой диадеме, надо бороться, и бороться, не жалея сил.
Книгу она подцепила в этот раз сама, привычно привстав на носочки, потянувшись к верхней полке.
— Ну давай, — тихо предложила Лили, отходя к столу в углу, чтобы опять же никому не мешать.

Лили внимательно и напряжённо следила за движениями волшебной палочки Джеймса. Складывалось ощущение, что он действует уверенно, и даже заковыристые слова магической формулы поддались ему с первого раза. Лили надеялась, что поддались. Или, может, он вообще каждый день эти заклинания использует... Правда, зачем бы? Ну он же сам сказал, боже, Эванс...
Лили почувствовала, что нервничает и как от этого сбиваются в кучку и путаются мысли. Она судорожно пыталась сообразить, чувствует ли она что-то, прислушивалась к каждому своему ощущению, и даже лёгкое прикосновение сквозняка показалось ей чем-то, что могло бы дать знать о проблеме с ней. Впрочем, никаких подозрительных ощущений — действительно подозрительных, действительно от заклинания — не было. Лили нахмурилась и подождала ещё с полминуты, молча, но странные ощущения всё ещё не приходили, и всё оставалось по-прежнему.
— Кажется, всё в порядке, — произнесла она, пожимая всё-таки плечами и делая вид, что нечего тут было и переживать. На какую-то секунду она задумалась, а что будет, если вдруг диадема действительно плохо на неё повлияла и ей срочно нужно лечиться. Забрали бы её в Мунго? А как с родителями быть? Они ведь даже толком понять не смогут, что случилось, а тут объясняй или нет, всё равно сложности возникнут. Если бы она сама смогла понять!
Но всё обошлось, всё с ней было в порядке. Наверное. По-крайней мере, она и сама так думала, просто на секундочку запаниковала. С плеч будто бы упал целый огромный булыжник.
— Что ж, это радует, — усмехнулась она. — Я... спасибо. Спасибо, что проверил.
Она уже не стала уточнять, что один только его порыв проверить, всё ли с ней в порядке, был действительно очень трогательным, что ли, не то чтобы прямо совсем уж неожиданным, но довольно непонятным и даже приятным. Да, они никогда не были лучшими друзьями, да и вообще друзьями, если честно, но тот факт, что он сегодня остался и помог ей, даже когда она сама его не просила, подкупал.
— Я рада, что с кем-то об этом поговорила, потому что мне казалось, что моя голова в конце концов взорвётся от всего этого, — честно призналась она и улыбнулась.

Лили, на самом деле, знала, что такое слушать чью-то историю, и точно знала, что это не такая уж «не проблема», как утверждал Джеймс. Может, правда, для него и не проблема — она ведь толком не знала, и за это ей было немножко совестно. Лили считала, что она слушает людей и вообще довольно прозорлива, а тут столько лет вместе проучились, столько времени постоянно сталкивались на уроках, в гостиной, столько раз он её на свидания звал, и она два раза уже сходила — на несвидания, да-да, я помню — а всё точно не была уверена, какой он, этот Джеймс Поттер. Ещё летом она бы сказала, что видит его насквозь и ничего интересного в нём нет (ну точнее есть, но оно всё перечёркнуто остальным), а сейчас вдруг ей начало казаться, что о Джеймсе она не знает ровным счётом ничего. Вот вообще — ни капельки. Хоть иди и у Мэри выспрашивай, что она пропустила!
Довольная улыбка Джеймса заразительна, и Лили сама не заметила, как начала расплываться в улыбке. Вся эта ситуация с диадемой и прочим высосала из неё столько энергии, что сейчас просто так улыбаться ни с чего ей приятно и легко. И вообще ей сейчас как-то легко и спокойно — как с другом. Может, надо было раньше попробовать пообщаться с ним подольше, прежде чем переходить к перебранкам? Сейчас наперегонки язвить почему-то не хотелось — Лили сама не очень хорошо понимала, как это работает.
— Я тоже попробую ещё поискать, — пообещала Лили, хотя вообще-то Джеймс даже не должен был пытаться узнать что-то про это — это была не его проблема и не его история с темномагическим артефактом. Однако тот факт, что он воспринимал это как что-то личное, был Лили отчасти неясен — и почему-то приятен. Лишь бы только он в глупости из-за неё не влез — но Лили не чувствовала в Джеймсе интереса к тёмному артефакту, скорее, неприязнь и ужас. Что-то, что она чувствовала и сама — то, что она долго и безуспешно не находила в Северусе, когда ещё пыталась с ним дружить.
Они остановились в коридоре, за дверями библиотеки, чтобы не раздражать мадам Пинс. Лили схватилась за ручку школьной сумки и посмотрела на Джеймса внимательно. Каждый год он традиционно приглашал её на бал, и каждый год она традиционно отказывалась — ну не идти же с Поттером на бал, честное слово? И вообще, зачем ей идти с кем-то, она прекрасно сходит и одна. С Мэри и с другими девочками. Отлично проведёт время. Будут ещё болтать потом всякую ерунду. Но сейчас всё было как-то совсем по-другому: не на бегу, не в абсолютно неподходящей ситуации, не тоном «ты не откажешь мне, Эванс, потому что я король мира». Да и звучит это как-то... логично, что ли. Она уже два раза согласилась с ним куда-то пойти, приняла у него подарки, да и вообще... Да и вообще. У них даже общая тайна теперь есть. И он вообще-то даже ни разу не звал её ещё в этом году, хотя обычно вопросы начинались задолго до бала, и уж точно не в декабре.
Несмотря на всё это, честное слово, Лили хотела сказать нет и уже даже начала говорить нет, но почему-то сказала:
— Ладно.
И пожала плечами. Как будто бы два этих слова были хоть сколько-нибудь близко и вообще можно было вместо одного сказать другое! Осознание, что именно она только что сделала, шарахнуло не так уж и сильно, как хотелось бы, и даже мир не рухнул, а остался стоять. В конце концов, после сегодняшнего дня Лили казалось, что она задолжала Джеймсу попытку узнать его получше.
— Ладно, я схожу с тобой на бал, — на всякий случай пояснила она, не оставляя себе шанса передумать. Хотя когда это Лили Эванс отказывалась от своих слов? — Честно говоря, я планировала отказаться. Но если я соглашусь, у Мэри ещё есть шанс поставить и выиграть галлеон. В девчачьей спальне иногда делают ставки на всякие глупости. В прошлый раз спорили про Блэка, но я тебе не скажу, на что именно. Мало ли.
Она загадочно улыбнулась и потянулась, чтобы заправить за ухо прядь, но волосы всё ещё были в хвосте и не торопились выпадать, а непослушная прядка так и осталась за ухом, куда её до этого заправили — Лили торопливо сунула руку в карман вместо этого, чтобы хоть как-то её занять.
— Это всё ещё не считается за свидание или нет шансов? — спросила она, едва сдерживая смех. Потому что ну в самом деле, Эванс, на что ты рассчитываешь, соглашаясь ходить с Джеймсом Поттером куда-то вдвоём уже не в первый раз? Она уже сама почти смирилась с тем, что для всей школы это будет самое что ни на есть свидание, так что себя она обрекает на шутки и расспросы.

Изумление на лице Джеймса рассмешило Лили, и она всё-таки не удержалась — рассмеялась. Ну не то чтобы она ожидала какой-то другой реакции, она бы и сама, наверное, выглядела примерно так же, если бы не нужно было держать лицо и вообще изображать из себя типичную Эванс, которая всегда уверена в том, что говорит и всегда говорит исключительно правильные вещи. Вот и сейчас. Сейчас — тоже. Особенно сейчас.
— Тогда ладно, — пожала плечами Лили. — Это меня вполне устроит.
Может, и нет разницы, свидание или нет: Лили почему-то всегда казалось, что свидания — это как-то очень сложно. Что для этого надо было быть внутренне готовым, нарядиться во всё самое лучшее, подготовить тысячу тем для разговора, научиться кокетничать... Лили, честно, не умела, всё как-то некогда было учиться. Тем более, после свиданий вы вроде как пара, а встречаться с мальчишками было вот вообще не то, что интересовало Лили Эванс первые шестнадцать лет её жизни. Встречаться с Поттером — не то, что Лили Эванс вообще считала, что может заинтересовать её когда-либо. Но вообще-то она и не обещала с ним встречаться. Подумаешь, свидание. Может, это и не свидание совсем — сегодня же было не-свидание? Ну вот и всё.
Да, пожалуй, Джеймс был прав, как никогда: Лили Эванс была какая-то очень сложная, и сейчас успела сама в себе запутаться.
— Навряд ли помутнение, ты же сам видел, всё со мной уже нормально, — усмехнулась она. — Тем более, на оранжереи я согласилась ещё до диадемы.
Ещё чего — чтобы ещё думал, будто Лили принимает решения не в здравом уме и твёрдой памяти. Даже если так может показаться. Даже если она сама ещё не очень уверена в этом. И вообще. Всё сугубо по её доброй воле, а не потому что он её заколдовал, что наверняка будет звучать, как одна из самых правдоподобных версий внезапного оттаивания Лили Эванс.
— Я не знаю, если уж совсем по-честному. Просто я не против пойти вместе. Сегодня было неплохо, правда? Если абстрагироваться от всей этой истории с диадемой, конечно.
Она пожала плечами и улыбнулась.
— Что ж, видимо, придётся выяснять опытным путём, свидание или нет.
Нет, пожалуй, на сегодня хватит с неё откровений.
— Ты в гостиную или есть ещё планы? — спросила она, чтобы отвлечься немного от этой странной темы, которую она бы никогда не могла представить предметом обсуждения с Джеймсом Поттером. — Мне нужно кое-что закончить в спальне до ужина, так что я побегу.
Например, найти Мэри и срочно — срочно! — поговорить.